– Поднимайся! – Она не узнавала свой голос. Он больше напоминал рычание – металлический, выкованный из горя. Генрих Гиммлер встал на подкашивающиеся ноги.
Яэль толкнула его вперёд за украшенный серебром воротник, выискивая в тенях пятого Гитлера. Она не слышала его движений, к тому же, меняющий кожу не отважился стрелять после захвата командира. Возможно, он ранен…
– Н-не стрелять! – приказ Гиммлера пронзительным писком расстроенной скрипки разнёсся по студии. Яэль услышала шорох за съёмочным оборудованием.
Меняющий кожу ещё был здесь. Выжидал.
Она обхватила рукой шею рейхсфюрера и направила пистолет в сторону камеры. Там был не Гитлер. Не незнакомец. Там был Лука. Прекрасный, мёртвый Лука. Золотистые, как грива льва, волосы горели в свете прожекторов. Губы зло искривились, когда он выстрелил в Яэль и попал в её новый живой щит. Его глаза были чёрны, как плещущаяся в них ярость, но она была несравнима с тем чувством, которое бурлило в груди Яэль.
Этот ублюдок украл лицо Победоносного в надежде, что это её отвлечёт, Яэль засомневается, и он спокойно сможет сделать выстрел.
Не помогло.
Она знала своих призраков.
Яэль нажала на курок в тот самый момент, когда рейхсфюрер уже начал заваливаться в её руках. Во второй раз она смотрела, как пуля пронзает грудь Луки, разрывая сердце. Смотрела, как волна белого цвета стирает его внешность; последний меняющий кожу упал на пол.
Выстрел, смерть.
Все чувства Яэль были на пределе. Она стояла в центре студии, ещё сжимая в руке пистолет, в котором больше не было нужды. Единственным оставшимся звуком было её тяжёлое дыхание. Безмолвный крик.
Первым Яэль осмотрела тело у своих ног. Выстрел меняющего кожу вдребезги разбил очки Генриха Гиммлера и расколол череп под ними. Быстрая, грубая смерть.
Яэль не обернулась на сцену, где лежал Лука, потому что знала: если повернётся, она уже не сможет двигаться дальше. Упадёт на колени и будет сидеть здесь, в воплотившемся в реальность кошмаре, пока СС Орденского дворца не решат ослушаться приказа Гиммлера «не беспокоить» их во время съёмок «Разговора с Канцелярией».
Нет, Яэль должна двигаться дальше. Пять меняющих кожу без сомнения были мертвы – их черты заморозились, конечности окоченели, – но это лишь треть оставшегося Маскировочного отряда. Осталось ещё десять человек, которые могут в любую минуту натянуть лицо Гитлера и использовать его по своему усмотрению.
Фюрер не может умереть. Не умрёт.
Пока Яэль не докажет миру, что он давно уже умер.