– Может, хочешь и свои обработать? – Лука помрачнел, кивком указывая на её лицо. – Баш неплохо тебя приложил.
Это была правда. Яэль могла заглушить боль адреналином, пока пыталась выжить, но сейчас запал начал таять. Боль осела глубоко, переплелась с каждым словом и движением.
– Я ожидала худшего, – заметила она (и это тоже была правда). – Так и было бы. Если бы ты не отвлёк Баша.
– Что могу сказать? – Лука пожал плечами. – Я чертовски хотел эту сигарету.
Взгляд Яэль метнулся к сумеречно-фиолетовому следу синяка на скуле парня, переместился к блестящему ожогу на ключице: знаки верности, гораздо значимей, чем повязки со свастикой.
– Ты мог бы сказать штандартенфюреру, что не имеешь со мной ничего общего. Мог бы позволить ему и дальше меня избивать. Но ты не стал.
– Тебе стоило бросить меня в доках. Но ты не стала, – отозвался Победоносный. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. Рана к ране. Синий к голубому. – Я хочу, чтобы между нами всё было честно.
Честно. Но между ними, в разрыве между телами, кружилось столько всего – жар печи, пылинки, поднятые лихорадочными метаниями Феликса, боль и победы, недоверие и поцелуи. Воспоминания, так много воспоминаний. Яэль + Лука смешивалось с прошлым Лука + Адель. Между ними повисла паутина чувств, такая клейкая, хрупкая, запутанная и прекрасная, как паучья сеть, посеребрённая утренней росой.
Столько всего, относящегося к таким разным людям… это было невозможно отследить. Что видел Лука, когда смотрел на неё, девушку в отблесках огня? К кому он тянулся, когда подавался вперёд в янтарном свете, касаясь пальцами контура её избитого лица?
По телу Яэль пробежали мурашки, и они не имели отношения к боли или одиночеству.
– Я не Адель, – сказала она тихо, но твёрдо. – Ты же знаешь это, да?
Вот так просто между ними оборвалось несколько нитей. Лука разорвал прикосновение – прочь, вниз, к бутылке водки.
– Это тоже хорошо, – сказал он, смачивая алкоголем уголок одеяла. – Иначе мы бы давно уже стали закуской для волков. Адель хорошая гонщица, но я сомневаюсь, что её навыки выживания в дикой природе сгодились бы для данной ситуации. Вот поэтому, – он держал смоченную ткань, пока не дождался согласного кивка Яэль, и только потом прижал к её лицу дезинфицирующее средство, – нам не нужно, чтобы раны загнили, и ты тоже свалилась в бреду. Только ты можешь помочь нам с Феликсом пережить это.
Алкоголь въедался в порезы и ушибы. Лечение через боль. Яэль сжала зубы и кинула беглый взгляд на Феликса. Всё ещё дышит. Нужно дышать.
– Но лес мы ещё не пережили.