Надеюсь. В каждой более ли менее крупной ячейке Сопротивления есть «Энигма» и надлежащее радиооборудование, а вместе с ними список ежедневных комбинаций роторов. Если Яэль удастся поговорить с лидерами Сопротивления, она сможет связаться с Хенрикой.
Если Хенрика ещё жива… Сколько дней прошло с тех пор, как начался путч? Пять? Шесть? Судя по тому, что Яэль знала, её друзья были раздавлены и отрезаны, как пальцы Феликса.
Эти мысли ни капли не облегчили безумное ощущение в пищеводе. Мысли и кровь под ногами (настоящая, слишком настоящая, не из кошмаров) начинали действовать на Яэль. Все дыхательные упражнения и техники отделения, поведанные Владом, не могли притупить истерику, прокравшуюся в её голос: «Вы не имеете права просто взять и хладнокровно застрелить этих людей!»
Хватка Мириам на плече Яэль усилилась. Молчи, – говорили уколы её пальцев.
Командир отряда не выглядел уверенным: «В этом нет ничего хладнокровного. Эти люди заслуживают смерти. Разве вы не видели деревни? Разве не помните…»
– Я помню, – оборвала его Мириам. – Поверьте, товарищ, помню. Но Волчица права. Нам нужна информация об обороне Москвы, а также о положении сил в Германии. У этих людей должны быть каналы связи, которые помогут нам раздобыть необходимую информацию. Убивать их глупо.
– Волчица? – Рыжие брови командира отряда исчезли под фуражкой с одинокой звездой. – Теперь пленница будет указывать мне, как обращаться с пленниками?
– Нет, – отрезала Мириам. – Я буду указывать вам.
Командир не стал с ней спорить.
– Как мы вообще можем понять, кого из этих людей нужно помиловать? – вместо этого спросил он. – Оторвать эмблемы мог любой человек.
– У Сопротивления есть протоколы по безопасности. Пароли и тому подобное, – объяснила Яэль, голос её стал ровнее. – Позвольте поговорить с этим мужчиной. Если удастся подтвердить, что он из Сопротивления, то он укажет на лидера группы. Они смогут поручиться за своих членов.
– И что вы предлагаете делать с остальными?
Яэль обернулась к ряду пленников. Десять мужчин смотрели на неё. Сопротивление, Вермахт, СС… в их глазах отражалась целая палитра чувств, от обычной надежды до ядовитой ненависти.
– Не нужно никаких соответствующих структур, – сказала она капитану отряда. – Участники Сопротивления планировали восстание больше десятилетия. У них есть чрезвычайный план по поводу пленных. Дайте мне найти лидеров и поговорить с ними. Мы всё решим.
Ружья были подняты, ещё готовы к одному последнему слову (ПЛИ!). Руки мужчин начали дрожать от тяжести и ожидания. Прицел сбился. Выражение лица командира отряда сменилось. Брови его вернулись на прежнее место, а кожа – в нормальное состояние. Ни пылающая, ни бледная.