Первые плотные группы советских самолетов появились над Минском за час до полудня. В ударе по городу участвовали истребители Як-3 и Ла-5ФН, а также штурмовики «Бостон-ганшип» и Ил-2. Немецкой авиации, способной подняться им навстречу, уже не существовало в природе; поэтому, развернувшись как на параде, советские самолеты преступили к штурмовке наземных целей. Бронированные Ил-2 пушками и реактивными снарядами давили германскую зенитную артиллерию, а ленд-лизовские «Бостон-ганшипы» группами атаковали алтари, возле которых совершались мерзкие ритуалы жертвоприношения. На долю истребителей Як-3 и Ла-5ФН на этом кровавом карнавале оставалась свободная охота за автомашинами и группами солдат в немецкой военной форме. В это же время бомбардировщики, которых в Минск не пустили (ибо нечего им там делать), наносили бомбовые удары по немецким заслонам, преграждающим путь к Минску танкистам генерала Лелюшенко.
Именно «Бостон-ганшипы» разорвали черную пелену сгустившегося инферно багровыми вспышками благородной ярости. Выцелив с высоты перекрестки улиц или площади, посреди которых возвышались черные алтари с громоздящимися вокруг грудами мертвых тел и толпами согнанного на бойню народа, они переходили в пологое пикирование. Пилот ловил в перекрестье прицела алтарь и окруживших его нелюдей в черных балахонах, после чего, откинув с гашетки предохранительную скобу, в течение четырех-пяти секунд выплескивал на это средоточие ужаса ярость огня из четырех авиационных пушек ВЯ и четырех скорострельных пулеметов ШКАС. В огненной сарабанде разрывов исчезал и алтарь, и жрецы и ближайшие, уже приготовленные к убийству, жертвы. Или «Яшка», скользящий на бреющем полете над крышами домов, полоснет короткой очередью по цепочке одетых в немецкую форму полицаев, конвоирующих очередную порцию будущих жертв. Конечно, раненые и убитые от этой очереди будут с обеих сторон, но зато выжившие минчане получат шанс напасть на своих охранников или хотя бы разбежаться, и, пусть и ненадолго, добыть себе свободу.>[43]
И так продолжалось час, и два и три. Дым горящих домов, подожженных факельными командами, смешивался с тяжелым чадом от пылающих автомобилей и бронетранспортеров (ибо транспорт – это крупная, легко поражаема и неповоротливая цель, не то что танки). Не успевали улететь самолеты одного авиакорпуса, как им на смену заступали их товарищи. Уже через час такой атаки всякие организованные жертвоприношения прекратились, алтари превратились в груды обломков, а жрецы и их помощники по большей части оказались уничтожены. Еще через два часа в заваленном трупами и прокопченном городе, казалось, не было уже никакой власти, потому что люди в немецкой военной форме боялись высунуть нос на улицу. А еще через такое же время, за полчаса до заката, на окраины Минска со стороны Заславля ворвались БМП передовых частей механизированного корпуса генерала Лелюшенко, которые принялись вытеснять деморализованного противника в общем направлении на юго-восток. Дальнейшие боевые действия происходили ночью, из-за чего они были несколько беспорядочными и сумбурными, что позволило некоторому числу полицаев и их немецких кураторов ускользнуть из черты города в надежде лесами пробраться на запад – так же, как полтора года назад лесами группами и поодиночке выходили из окружения советские бойцы и командиры.