От изумления Ольга Александровна не могла произнести ни слова. Конечно, это удостоверение могло оказаться мистификацией, но вклеенная в него цветная фотография практически исключала такой вариант>[54]. Тут же вспомнились распространяемые ведомством доктора Геббельса различные страшилки и легенды о неких русских «учителях» или «старших братьях», которые подсказывают большевикам, что и как делать. Если предположить, что госпожа Антонова и есть одна из таких «учителей», то многие факты встают на свои места, но все же остается непонятным, что именно этой всемогущей особе требуется от несчастных изгнанников, уже больше двадцати лет живущих как простые обыватели?
Этот вопрос бывшая великая княгиня и собиралась задать своей гостье, да не успела, так как та заговорила сама.
– Империи, – с загадочным видом произнесла госпожа Антонова, – так просто не умирают. Чтобы Империя окончательно погибла, должен полностью исчезнуть ключевой для ее существования этнос. Поскольку русский народ жив, то можно сделать вывод, что и Российская империя тоже не погибла и не исчезла, а всего лишь сменила оболочку (то есть правящий класс) и почти без территориальных потерь трансформировалась в новую форму. Если вы внимательнее присмотритесь к Советскому союзу, то обнаружите, что он построен из того же строительного материала и по тому же проекту, что и старая Империя, разве что без некоторых архитектурных излишеств.
– Как я понимаю, – ответила немного пришедшая в себя Ольга Александровна, – архитектурными излишествами вы называете правивший в России дом Романовых, высшую аристократию и дворянство…
– Разумеется, – кивнула Нина Викторовна, – давайте я поясню вам свою мысль. Начнем с дворянства. Сначала все в российском государстве было просто замечательно. Мужик был прикреплен к земле и сохе, а дворянин, обязанный службой государю, к коню и сабле. При всей своей прижимистости мужик понимал, что не будет дворянского войска – придут злые татары, заберут все нажитое непосильным трудом, убьют старых и малых, а здоровых и сильных угонят в полон. Сам же мужик воюет только тогда, когда сильно припрет, потому что для этого дела нужна сноровка, а ему тренироваться некогда – у него то уборочная, то посевная, то сенокос, то еще что-нибудь, а необученный человек на поле боя – не воин, а смазка для копья. Ведь верно?
– Верно, – вместо супруги ответил Николай Куликовский, – дворяне – сословие служилое и боевое, в связи с чем я просто не понимаю, каких образом оно оказалось в числе перечисленных вами архитектурных излишеств?