Макс окинул меня пристальным взглядом и вдруг сказал:
– Вы странно на меня смотрите, Инга. Все в порядке?
Я улыбнулась, стараясь сохранять максимально бодрый вид. Не говорить же ему о том, что фармацевтический король платит три миллиона за его голову, а я бьюсь над вечной дилеммой: насколько цель оправдывает средства.
Мне надо ненавидеть драконов. Так, чтоб в глазах темнело, так, чтоб не было сомнений: такие твари не должны ходить по земле. Так их, должно быть, ненавидел великий Сальцхофф, который рубил головы патриархам драконьих семейств.
В какой-то из церквей на юге я видела икону Хорхо-Победоносца, поражающего змея. Художник придал святому черты молодого Сальцхоффа…
– Глаза болят, – призналась я и продемонстрировала Максу пузырек с лекарствами. – Всю жизнь пью эту дрянь, чтоб видеть белый свет.
На лице Макса тотчас же появилось невероятно трогательное выражение искренней заботы и тревоги. Он снова стал тем добряком, которого никто не принимал всерьез и который не имел ни веса, ни значения.
– Сочувствую, – искренне произнес он. – Что я могу для вас сделать? И сейчас, и вообще.
– Чашка кофе, – улыбнулась я. – Этого достаточно.
Макс понимающе кивнул и отправился к кофемашине, предусмотрительно поставленной на столике в углу. Там уже хлопотала девчушка в белом платье и переднике, раскладывая на тарелках канапе. Я вспомнила, что так и не успела нормально позавтракать, и окликнула Макса:
– Захватите сюда пару тарелок?
Макс обернулся, и на его губах расцвела смущенная улыбка, словно он очень обрадовался тому, что сможет как-то мне пригодиться. В ту же минуту ожил мой смартфон, приложение выплюнуло сообщение от Эдварда:
«Какого дьявола ты трешься с Семеониди?!»
Вариантов было два. Либо за мной плотно следят, либо Эдвард видел, кто именно сегодня подвез меня на работу. Я задумчиво покрутила смартфон в руках, прикидывая, что ответить, и второе сообщение не заставило себя ждать:
Эдвард так и написал: «Не заставляй меня ждать».
«Его компания производит мое лекарство, – быстро напечатала я. – Лечу генетическую слепоту. Договорилась с ним о серьезной скидке».
Макс поставил передо мной белую чашку кофе и тарелку с закусками, но чудесный запах копченого мяса, овощей и икры сейчас показался мне отвратительным.
«Не смей мне врать! Семеониди не будет никого облизывать за скидку!»
Похоже, мне требовалась поддержка. Я протянула смартфон Максу и сказала:
– Прочитай. Твой брат мне не верит.
Макс изучил нашу переписку, и его брови удивленно поползли вверх.
– Хортасин стоит двести пятьдесят тысяч за пузырек, – сказала я, подпустив в голос ровно столько обиженной дрожи, сколько требовалось, чтоб Макс окончательно проникся ситуацией. – Пузырька хватает на месяц. Я звонила в «Мэссив лаб» и договорилась с Семеониди о личной скидке, а в обмен решила его небольшую проблему с силуванскими поставщиками сырья через папашу Дварксона. Но твой брат, как видишь, мне не верит.