Папаша Финниган понимает больше, чем сыночек. Мир постепенно меняется. Если раньше драконы правили им, то постепенно люди отвоевывают себе все больше и больше. И это следует учитывать, если драконьи семьи не хотят в один прекрасный день лишиться всех своих счетов и башен.
– Да, разумеется. – Макс вновь посмотрел на меня, на этот раз – без улыбки. – Конечно.
И, проведя кончиком пальца по экрану, убрал смартфон в карман. Разговор завершился. Интересно, что сказал сыну папаша Финниган? Велел меня сбросить с башни или испепелить?
– Вы странно на меня смотрите, фрин Инга. – В голосе и взгляде Макса было прежнее тихое добродушие.
Впрочем, я бы вряд ли до сих пор была жива, если бы имела опасную привычку считать окружающих дурачками.
– Да вот гадаю, сможете ли вы что-то поджечь этими искрами, – очаровательно улыбнулась я.
Макс провел рукой над головой, и огненное облако рассеялось.
– А что, хотите взглянуть? – поинтересовался он.
Я хотела. Очень хотела.
Макс потянул за ручку, скрытую за тяжелыми складками кроваво-красных штор, и панорамное стекло бесшумно скользнуло в сторону. В кабинет ворвался свежий воздух, развеивая табачный запах. Город еще не спал. Он шумел колесами мобилей, бурлил звуками счастья и горя, и отсюда, сверху, его голос, состоящий из тысяч голосов, был песней.
Я ощутила прохладное прикосновение страха. Легкое, почти незаметное. В конце концов, я была далеко от окна, и моя боязнь высоты пока только просыпалась, еще не мучая и не вызывая тошноту. Макс подошел ко мне и протянул руку все с той же добродушной улыбкой.
– Не стоит так дрожать, – сказал он. – Я вас ничем не обижу.
– Я и не дрожу, – предсказуемо ответила я.
А ведь он был прав: по спине пробежал знакомый холодок, и пол медленно-медленно начал уходить из-под ног. Дракон не был бы драконом, если бы не умел влиять на людей. Рука Макса оказалась теплой и неожиданно сильной. Никакого намека на ожидаемое вялое рукопожатие, каким обычно оделяют похожие на него люди. Движение, которым он прижал меня к себе, было молниеносным и настолько сильным, что сопротивляться бесполезно, все равно не вырвешься.
Жаль, что это не Эдвард. Не мужчина в белой сорочке, ткань которой соблазнительно очерчивает его сильное гибкое тело.
– Не бойтесь, – ободряюще повторил Макс. – Я вас не уроню.
Не уронит? Что он собирается делать, дьявол его побери?
Облачко искр над головой Макса дрогнуло, увеличиваясь в размерах, медленно-медленно окутало нас обоих почти непроницаемой искрящейся завесой. Но пламя не обжигало – я чувствовала только приятную прохладу, когда очередная искра прикасалась к коже.