– Дементий! – уже не скрывая слез, простонала Тася и бросилась вон из комнаты. – Я приду к тебе! Я приду!
Голос Шульгина заставил ее замереть:
– Только жалости и одолжения мне не надо.
Обернулась, беспомощно стиснув руки:
– Я стараюсь полюбить тебя, Дементий!
– Постарайся, – глухо сказал Шульгин. – Только поскорее.
* * *
– Папочка, звал? – Лиля сбежала с лестницы и положила руку на плечо отца, сидевшего в кресле.
Она с удовольствием расцеловала бы его, но постеснялась Полищука, который сидел напротив.
Насторожилась – вид у обоих был угрюмый.
– Да, дочуня, – кивнул отец. – Вот дядя Мирон поговорить с тобой хочет.
Лиля улыбнулась Полищуку, однако вдруг забеспокоилась.
Она отлично знала, где работал этот приятель отца. Он ей не слишком нравился. То ли дело Шульгин! Но Шульгин больше не появляется в их доме. Эта… правильно назвала ее мамочка! – не только чуть не рассорила Лилю с отцом, но и забрала у него лучшего друга.
Ладно, пусть отец дружит с Полищуком. В конце концов, надо же человеку с кем-то дружить!
– Лилюш… – начал Полищук и откашлялся. Лиля с изумлением поняла, что ему трудно говорить…
Что ж такое?
– Ты знаешь, где я служу?
– В органах, – кивнула Лиля, – в КГБ. Должность какая-то… большая…
– Вот-вот, – криво улыбнулся Полищук. – Только в 53-м должность у меня была меньше. А время было суровое… аресты, если помнишь.
– Да, – сказала Лиля. – Время страшное было!
Она помнила, как внезапно уехали мама с Котька, как ее увезли в деревню к Варваре, а отец остался дома, и Варвара молилась, плакала и ее учила молиться: «Проси Господа, чтобы отца еще раз увидеть, чтобы не коснулась его беда лихая!» Лиля плакала от страха, а Сережа сердился на тетку и утешал Лилю: «Не горюй, Карамелька, я никому не дам тебя обидеть, все будет хорошо!»
При мысли о Сереже тепло стало на сердце, и Лиля слегка улыбнулась.
Полищук снова заговорил:
– В МГБ – тогда КГБ так называлось – привлекали старшеклассников, активных комсомольцев в помощь – когда понятых привести, когда в обыске поучаствовать. Вот тогда к нам и попал Сергей Морозов.
– Сережа? – недоверчиво переспросила Лиля, вскинув брови.
– Да, именно он, – продолжал Полищук. – Хочу, мол, помочь родным органам очистить страну от гнид. Доброволец, так сказать…
– Он мне ничего такого не рассказывал, – возразила Лиля.
– Дочуня, – невесело усмехнулся отец, – таким и не принято хвастаться.
Лиля смотрела то на одного, то на другого, и постепенно до нее доходил ужасный смысл слов Полищука.
– Папа, это получается, что он и к нам мог тогда прийти? Тебя арестовать? Маму?