– Все плохо, – тяжело вздохнул он.
Маргарита вдруг покачнулась, запрокинула голову…
Говоров еле успел ее подхватить, посадил в кресло, зашептал:
– Тихо, тихо! Риточка, тихо!
Сел напротив:
– Успокойся.
У нее расширились глаза:
– Нас что, тоже могут арестовать?..
– Могут, Рита, – неохотно кивнул Говоров. – Все может быть.
Маргарита заломила руки и с надрывом вскрикнула:
– Я не могу… Я не смогу в тюрьме!
Вскочила, забегала по комнате:
– Я не смогу! Я не выдержу! Я ведь умру в тюрьме!
Она кидалась то к мужу, то к двери, словно пыталась убежать от страшного известия, принесенного Говоровым.
– А Костя? Костенька? – голос Маргариты зазвенел. – Он же ребенок совсем! А Лилька? С ними что будет?!
– Рита! – вскочил Говоров.
Почему он считал, что Маргарита сильнее? А с ней вон что происходит. Развалилась на части… Да ведь ее крики разносятся по всему первому этажу! А на кухне Варвара и… Тася.
Говоров схватил жену, тряхнул изо всех сил, глядя в безумные от ужаса глаза, и воскликнул:
– Рита! Послушай меня!
Маргарита смотрела тупо, словно ничего не слышала, но Говоров все же надеялся, что она его слышит:
– Рита! Ты сейчас поедешь в город, – приказал он. – На квартиру. Возьми все мои бумаги в столе, собери свои вещи – самое необходимое. Вы должны уехать! Уехать! Ты поняла?
Он смотрел только на жену и даже не подозревал, что за дверью стоит Тася, которая слышит каждое слово.
– Уехать? – Маргарита начала приходить в себя. – Уехать! Да, это очень правильная мысль! Уехать надо!
И, оттолкнув мужа, она понеслась по лестнице вверх – переодеваться.
Говоров рухнул на стул, сокрушенно качая головой.
Эх… трудно винить Маргариту, она всего лишь женщина. Он сам виноват… он один. Маргарита не остановится, бросит, убежит, спасая Костю… и себя… ну, может, и о Лильке позаботится все же…
Он был рад, когда жена и разбуженный ею Костя вышли из дома, не заглянув к нему и не сказав ни слова.
Ну да, они спешили… исполнить его поручение.
Говоров кивнул с горькой усмешкой и подумал, как же это хорошо, что Маргарита умеет водить машину!
* * *
Маргаритой всегда овладевала некоторая оторопь, когда она внезапно возвращалась в городскую квартиру. Какое же это бедняцкое убожество перед Домом с лилиями!.. И ведь никак, ну никак не уговорить Говорова заняться здесь ремонтом. Все дела да дела!
Однако сейчас она не замечала ни скрипучих дверей, ни выгоревших обоев… просто потому, что включена была только одна маленькая лампочка – чтобы не привлекать ничьего внимания. Соседа, правда, нет, на дежурстве вроде, но береженого бог бережет.
Маргарита беспорядочно открывала шкафы. Михаил сказал – возьми мои бумаги. А какие бумаги-то? Неужели все?