– Зоенька, останьтесь! – завопил Трухманов, пьяно хохоча и облапив ту, что вышла последней. – Заодно подумаем, как встретить Восьмое марта!
– Да вы что?! – вырвалась она. – С ума сошли? Хам! Люся, подождите меня!
И бросилась вслед за подругами.
– Как бы пожалеть не пришлось… – совершенно трезвым голосом протянул Трухманов и закрыл за собой дверь подъезда.
– Сволочь, – прошипел Говоров, вытаскивая пистолет и передергивая затвор.
– Не дури, – Полищук схватил его за руку, но Говоров с силой оттолкнул его – Полищук едва удержался на ногах.
– Отдай оружие, – попросил мягко. – Иди домой.
– Уйди, – холодно ответил Говоров, направляя на него пистолет. – Уйди с дороги, майор.
Полищук посторонился и мрачно провожал его взглядом до тех пор, пока Говоров не вошел в подъезд.
Михаил Иванович думал, что придется стучать и что-то врать Трухманову про неотложные дела, чтобы открыл, однако тот не запер за собой дверь.
Когда Говоров вошел, хозяин стоял к нему спиной и наполнял рюмку. Опрокинул ее, крякнул со вкусом…
Стол был уставлен тарелками с остатками еды, беспорядок царил кругом удивительный!
Говоров слегка стукнул стволом о притолоку.
Трухманов обернулся с таким довольным выражением лица, что Говоров сразу понял: он уверен, что вернулась та женщина, как ее, Зоенька.
Однако пьяная радость мигом слиняла с лица при виде пистолета в руке Говорова.
– Ты один? – спросил Михаил Иванович.
– Да…
Михаил Иванович оглядел комнату:
– Включай патефон.
– За-а-ачем? – проблеял Трухманов.
– Танцевать будем, – мрачно сообщил Говоров.
Полищук, который мрачно курил под окном, услышал развеселый мотивчик, донесшийся из форточки, и тяжело вздохнул. Он еще надеялся, что Говоров передумает…
Раздался выстрел. Полищук кинулся в дом.
Трухманов лежал навзничь, на груди расплывалось красное пятно.
Полищук проверил пульс.
– Нечего щупать, готов, – спокойно сказал Говоров. – Теперь можешь меня арестовать.
– Если всех убивать, кто доносы пишет, – подошел к нему Полищук, – пуль не хватит. – Огляделся: – Ты к чему-нибудь здесь прикасался?
– Нет.
– Оружие сдай! – скомандовал Полищук. – Или в меня тоже выстрелишь?
– Зачем? – пожал плечами Говоров, кладя пистолет на стол. – Это предатель, гнида, а ты делаешь свою работу… понимаю! А то, что там служишь, не мне судить.
Он вышел.
Полищук достал из кармана платок, бросил на пистолет Говорова и только потом взял его со стола.
Положил в карман и с облегчением вывалился из комнаты, где было душно от запахов еды, спиртного, дыма, но где над всем этим властвовал запах пороха и крови.
Морозный воздух улицы показался особенно чистым и свежим.