– Сдается мне, – услышал он голос Говорова, стоявшего в тени, – что ты и есть тот самый хороший чекист-эмгэбист, о котором Шульгин говорил.
– Шульгин вообще любит чушь молоть, – зло бросил Полищук.
– Полегче! – резко обернулся Говоров. – О мертвых плохо не говорят.
– Почему о мертвых? – удивился Полищук.
– Передачу носили – не взяли, – рявкнул Говоров.
«Вот почему он сорвался!» – понял Полищук и спокойно объяснил:
– Не взяли – потому что друг твой в лазарете. Очень плох. Но жив. Пока жив.
Говоров молчал, тяжело переводя дыхание. Наконец проронил:
– Жив, значит…
Оглянулся, задумчиво посмотрел на освещенные окна Трухманова:
– А, все равно! Я не жалею, что прикончил эту сволочь!
Насмешливо взглянул на Полищука:
– Ну, давай! Куда теперь поведешь, гражданин начальник?
– Прямо! – кивком указал Полищук. – Пока к машине.
Там, за углом, виднелись очертания черной «Победы», но это не была «Победа» Говорова.
Да, победа нынче была не его, это точно!
Там стоит машина Полищука. Значит, он соврал, что живет поблизости.
Конечно, соврал! А как же может быть иначе?
Следил. Выслеживал. Ну и выследил.
Кто его знает, этого эмгэбэшника… может, он давно задумал убрать Трухманова, вот и сдал его Говорову, зная, что тот не сможет удержаться, чтобы не отомстить за друга.
Нет, Говорова не мучила совесть… но убийство есть убийство. Трухманов получил по заслугам, но убийство есть убийство. Он убивал на войне, но… убийство безоружного человека – это убийство безоружного человека. Пусть и сволочи…
Полищук его арестует, ну так скорей бы!
– Я тебе задал вопрос! – рявкнул он.
– А я тебе ответил, – пожал плечами Полищук и пошел вперед, к машине.
Они сразу выехали к объездной дороге, ведущей из города. Сначала Говоров удивился, почему майор везет его не в тюрьму или комитет, а явно направляется к Дому с лилиями, потом смекнул. Полищук решил дать ему возможность собраться. Взять вещи. Проститься с домашними, хотя дома у Говорова никого… Он пока не разрешал своим возвращаться – и правильно сделал!
Вон, все окна темны, живым не пахнет. Только в столовой маячит слабый огонечек. Забыл настенный светильник погасить, наверное, когда уходил.
Может быть, Полищук захочет самолично провести в доме обыск. А возможно, вызовет себе тех же помощников, которые перевернули вверх дном кабинет Шульгина. И они точно так же будут перебирать книги Говорова, ловко пролистывать их и швырять на пол. Может быть, они даже радио включат, и в приемнике снова зазвучит «Вальс цветов»…
– Ну что, чемодан я уже давно собрал, – спокойно сообщил Говоров. – Белье, провизия…