Как и все дети великого князя Михаила Николаевича, Алеша был воспитан в строгости. Подбирая учителей своим детям, августейшие родители обращали главное внимание на нравственные качества претендентов, так что даже если бы молодые люди и решили согрешить, сделать это под строгим надзором было бы решительно невозможно. Когда же Алексей Михайлович заболел и стал жить один, то он сам стал сторониться женщин, боясь, что вызывает в них лишь жалость или, хуже того, алчность. Нет, он, разумеется, не увлекся, подобно кузену Сергею Александровичу[9], особами своего пола, но единственным его романтическим увлечением до сих пор была молоденькая итальянка Франческа, приносившая на снимаемую им виллу козье молоко. Горячая южная красотка быстро заметила, что русский принц смотрит на нее восторженными глазами, и сама сделал первый шаг. Скоро они гуляли, взявшись за руки, по берегу моря. Затем был первый поцелуй, затем… Затем Алеша случайно подслушал ее разговор с одним молодым человеком. Франческа, нимало не смущаясь, говорила ему, что его ревность беспочвенна и этот русский ей совсем не нравится, а если Паоло не будет дураком, то она сумеет неплохо заработать и будут они жить долго и счастливо на деньги этого глупого принца. Напрасно потом Франческа кричала у ворот виллы, что ее оклеветали и она любит своего дона Алессио без памяти. Великого князя не было уже там, а прощальный подарок хитрый привратник и не подумал отдавать девушке, справедливо рассудив, что она себе еще заработает, а он уже стар и ему надо побеспокоиться о хлебе насущном.
Алеша никому не рассказывал об этом своем увлечении и продолжал сторониться женщин. За много лет Кейко была первой, на кого он вообще обратил внимание. В ней все было непривычно для молодого человека. Непривычная восточная красота, непривычная пластика отточенных движений, непривычная мелодия голоса. Нет, он не думал еще о ней как о женщине, но она положительно захватила его мысли, и мысли эти были приятны. Сама же китаянка была неизменно приветлива и внимательна. Она заваривала бесподобно вкусный чай и подавала его с таким изяществом, что Алеша был готов любоваться этой церемонией бесконечно. Дом маленькая служанка содержала в образцовом порядке, и даже Архипыч, мало кого хваливший в своей жизни, отзывался о ней неизменно одобрительно, а Прохор, похоже, просто побаивался.
Так он шел погруженный в свои размышления, пока внимание его не привлек какой-то непонятный звук. Приглядевшись, великий князь заметил, что несколько местных жителей пытаются затащить на повозку рикши довольно большой сверток. Алеше не было дела до китайцев и их груза, поэтому он продолжил было свой путь, но из непонятного свертка явственно донесся сдавленный стон. Поняв, что звук привлек внимание русского офицера, один из грузчиков вышел вперед и попытался решить дело миром.