– Что за черт! – раздался рядом крик. – Да вот он проклятый, рядом совсем!
Пустивший мины вражеский дестроер лихо развернулся и юркнул в темноту. Бросившиеся к орудиям расчеты принялись суматошно палить ему вслед, но того как не бывало. Великий князь тем временем напряженно всматривался в воду, пытаясь понять, куда идут мины, но ничего не видел. Вдруг у борта стоящего между «Ослябей» и «Победой» транспорта вспыхнуло пламя взрыва, и раздавшийся грохот возвестил, что японцы по ошибке подорвали захваченный у них угольщик. На броненосцах немедленно загорелись прожектора и начали безуспешно шарить в темноте в поисках подкравшегося врага. К всеобщей иллюминации вскоре присоединились дежурившие миноносцы и береговые батареи, и стало светло как днем.
«Усугумо» еще некоторое время оставался невидимым во всеобщей суматохе, зато ему было хорошо видны русские корабли, а также то, что его товарищ ошибся и поразил вместо боевого корабля обычный транспорт. Ну, ничего, он не сделает подобной ошибки, решил Ояма и направил свой эсминец на ближайший броненосец. На том вскоре заметили атаку, и на маленький японский кораблик обрушился огненный водопад. Впрочем, русские артиллеристы нервничали и лишь мешали друг другу, поднимая своими снарядами всплески и заливая водой рвущегося вперед «Усугумо». Наконец, его командир решил, что пора, и минеры с криком «банзай» пустили свои мины. Ояма хорошо видел, как пузырьковые следы тянутся к вражескому броненосцу, и уже торжествовал победу, когда в дело вступили шестидюймовки. Для отражения минных атак в российском флоте применялись так называемые сегментные снаряды. После выстрела они должны были разлетаться на сотни крупных стержней, превращаясь, таким образом, в нечто вроде противокорабельной шрапнели. К сожалению, это по-своему остроумное средство было недостаточно эффективным против юрких и скоростных миноносцев, но сегодня звезды сошлись таким образом, что взрыватель сработал как положено, дистанция оказалась оптимальной, и стальные сегменты, подобно рою обезумевших шершней, налетели на маленький японский корабль. В мгновение ока они изрешетили тела японских моряков, стоящих на верхней палубе, превратив только что живых людей, умеющих смеяться и плакать, любить и ненавидеть, в кучу кровавых ошметков. Находившиеся в ходовой рубке погибли секундой позже, утыканные штырями, проткнувшими тонкий металл, будто это всего лишь бумага. Лишенный управления миноносец продолжал лететь вдоль строя русских броненосцев, пока не вылетел на камни и не затих там. Погибшие японские моряки так и не узнали, что пущенные ими самодвижущиеся мины запутались в сетях, поставленных предусмотрительными гайдзинами.