– Красивая, – протянул Ванька, наблюдая, как его хозяин провожает сестру милосердия.
– Да, – согласился с ним Сережа, – Мила самая красивая и добрая!
– Добрая, – сомнением протянул кофишенк, потерев себе ухо. – Ну, не знаю…
Мальчишки переглянулись и неожиданно, прежде всего для самих себя, засмеялись. В сущности, они были еще детьми, в том прекрасном возрасте, когда сословные или социальные границы между людьми еще просто не существуют. А для того чтобы крепко подружиться, иногда надо не менее крепко подраться.
Проводив девушку, Алеша быстрым шагом вернулся к пролетке и, заняв место на кожаном диване, коротко распорядился:
– Трогай.
– Куда прикажете, Алексей Михайлович? – развернулся к нему исполняющий обязанности кучера кофишенк.
Великий князь на секунду задумался. Эскадра пока не предпринимала активных действий, к тому же на «Ослябе» все еще исправляли полученные в бою повреждения. Последние были не слишком значительны, однако требовали к себе известного внимания со стороны специалистов. Впрочем, с этим могли вполне справиться и без него. Пока выдалось свободное время, можно было посетить Дальний, хотя там тоже прекрасно справлялись без его участия. Наконец, можно было наведаться домой, где он давно не был, занятый делами службы, тем более что адмирал разрешил ему отлучиться для устройства личных дел… Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, и, мотнув головой, будто отгоняя наваждение, Алеша неожиданно для себя самого приказал:
– Домой!
Верный Ванька тут же взмахнул кнутом, и лошадки резво покатили экипаж к маленькому домику в Старом городе. Двери оказались закрыты, и мальчишка принялся колотить в них висящим на цепи молотком. Те, впрочем, вскоре отворились, и на пороге показалась Кейко. Это была так неожиданно, что у слуги и его хозяина тут же пропал дар речи. Девушка же, ничуть не удивившись возвращению долго отсутствующего господина, отошла в сторонку и склонилась в глубоком поклоне.
Раздираемый на части охватившими его противоречивыми чувствами, Алеша шагнул за порог и… счастливо улыбнулся. Он был дома. Прохор, как оказалось, ушел по каким-то делам. Федор Михайлович, как всегда, занят на кухне, а Архипыч остался на корабле.
– Не изволите ли отобедать? – спросил его кофишенк. – Или, может быть, кофею?
– Пожалуй, лучше чаю, – машинально отозвался великий князь.
Не успел он договорить, как на пороге появилась Кейко с подносом и принялась священнодействовать. Приготовленный ею напиток был выше всяких похвал, и, выпив чашечку, молодой человек с блаженством откинулся на спинку кресла.