Таким образом получилось, что лишившийся управления японский корабль с трех сторон расстреливали практически на пистолетной дистанции, правда, нельзя сказать, чтобы безнаказанно. Разворот позволил японцам ввести в дело артиллерию неповрежденного борта, и русские броненосцы тут же почувствовали на себе, что противника рано списывать со счетов. Тем не менее их превосходство было подавляющим. И хотя русским снарядам пока не хватало мощности пробить главный пояс или башни, но более тонкие траверзы и казематы не могли служить им преградой, и они, пробив броню, калечили внутренности своего врага. Все это время японские моряки лихорадочно пытались поставить перо руля прямо, чтобы поврежденный броненосец мог управляться хотя бы машинами, и когда он практически развернулся, им это удалось. Однако лучше бы они этого не делали, потому что теперь к нему на полном ходу приближались «Полтава» и несколько отстававший «Николай», а «Микаса» шел к ним навстречу, будто агнец на заклание.
Тем временем на увлекшихся расстрелом потерявшего управление японца броненосцах заметили бедственное положение своего флагмана. Князь Ухтомский не был не то что хорошим, а вообще каким-нибудь флотоводцем, что, в общем-то, знали все на эскадре. Однако в данной ситуации он поступил совершенно верно. Просигналив на «Полтаву», чтобы они добивали подранка, «Цесаревич» вышел из строя и поспешил на помощь «Ослябе», ведя за собой вставших ему в кильватер «Ретвизана» и «Победу».
На японском броненосце, получив небольшую передышку, не обольщались. Повреждения, полученные им от трех противников, были слишком велики, а приближавшиеся к нему «Полтава» и «Николай», несмотря на устарелость, славились своими артиллеристами. К тому же державшиеся до сих пор в стороне русские миноносцы перестали изображать статистов и начали кружиться все ближе к ним, как будто прикидывая, созрел ли этот плод и можно ли его уже сорвать. Впрочем, на их счастье, самые лучшие и скоростные миноносцы у русских были в первом отряде, ушедшем вместе с крейсерами к месту высадки десанта. Те же, что подбирались к «Микасе», были из второго, в который собирали тихоходов, склонных к поломкам.
* * *
Идущий отдельно от главных сил бой броненосных крейсеров также поначалу шел при явном преимуществе японцев. Будучи втроем против двух, они массировали огонь то на одном, то на другом русском крейсере, старясь выбить его из строя. Однако те вовсе не собирались терять ход или управление и, отчаянно маневрируя, отвечали ударом на удар. «Баяну» удалось несколько раз поразить «Ниссин» и получить несколько попаданий в ответ. Самое тяжелое повреждение было от десятидюймового снаряда с «Касуги», но пока флагман Рейценштейна держался. Следующий за ним в кильватер «Громобой» пока не получил значимых повреждений, возможно потому, что «Касуга» вел огонь в основном по «Баяну», а от восьми- и шестидюймовых снарядов он был защищен достаточно надежно. Так продолжалось, пока японцам не удалось выбить из строя «Пересвет» и сосредоточить огонь на «Ослябе». Эссен первым сообразил, чем это грозит оказавшемуся в одиночестве флагману, и указал на опасность Рейценштейну. Адмирал на секунду задумался, а затем отрывистым тоном отдал приказ, и русские крейсера, задымив из всех труб, ринулись на помощь.