Мрачно наблюдавший за ходом боя Фок недовольно покривился. Генерал считал наступление на Быдзево сущим безумием, грозящим русскому отряду, далеко удалившемуся от основных сил, окружением и разгромом, и был готов после первых японских залпов повернуть обратно. От этого шага его останавливал только находящийся при нем великий князь Борис Владимирович. Гусарский поручик, казалось, просто упивался видом сражения и готов был в любую минуту кинуться в самую гущу схватки. «Черт бы тебя взял!» – неприязненно думал Фок, имея в виду не то члена императорской фамилии, не то капитана Гобято, заставившего молчать японские пушки.
– Разрешите доложить, ваше превосходительство, – выскочил как черт из табакерки подхорунжий Нестроевой. – Осмелюсь доложить, что японцев можно обойти правым флангом. Там у них только дозор – человек двадцать. Возьмем по-тихому в ножи, ни один и не пикнет.
– Молчать! – взвился не терпевший инициативы подчиненных генерал. – Я, кажется, не отдавал никаких приказаний! Кругом марш! Пшел вон, каналья!
Немного опомнившись, Александр Викторович оглянулся в сторону великого князя, но тот, всецело занятый происходящим на поле боя, не обратил внимания на разнос, устроенный казаку. Подхорунжий, скрипнув зубами, отошел прочь и снова исчез, как будто и не появлялся. Борису тем временем, очевидно, наскучило смотреть в бинокль, и он, одернув мундир, повернул коня.
– Прошу прощения, господа, – заявил он обернувшимся на него офицерам штаба, – кажется, третья бутылка вчера была лишней.
Штабные понимающе переглянулись и не обращали более внимания на направившегося к кустам гаоляна великого князя. Однако тот не стал спешиваться возле зарослей и направился прямиком к стоящим неподалеку верхнеудинцам.
– Здравия желаем вашему императорскому высочеству, – поприветствовали его забайкальцы.
– Сотник, казаков в седло, – коротко приказал ему Борис Владимирович.
– Их превосходительство отдали приказ? – обрадованно спросил казачий офицер.
– Отдали, отдали, – улыбнулся великий князь.
– Казаки, на конь!
Поддерживаемая артиллерией русская пехота снова поднялась в атаку. Выставив вперед штыки, солдаты бежали на врага, надрывая глотки в надсадном крике, превращавшемся в жуткий вой. Казалось, ничто не сможет их остановить, но гордые сыны Ямато нисколько не уступали своему противнику в воинской доблести. Их офицеры схватились за сабли и подняли своих подчиненных навстречу врагу. Примкнув ножевидные штыки к своим «арисакам», японцы неудержимо рванули вперед, и скоро две волны, белая и синяя, схлестнулись посреди неширокой долины. Несколько тысяч человек, до сих пор не подозревавших о существовании друг друга, с упоением дрались, кололи штыками, стреляли один в другого. Поначалу бегущим под гору японцам удалось несколько смять цепи сибирских стрелков, однако скоро выяснилось, что в среднем русские выше и сильнее низкорослых японцев, а их винтовки со штыками куда длиннее, чем у их противников.