Немаловажную роль сыграла насыщенность Красной Армии танками, этой главной ударной силой. С 1940 года и до окончания войны было выпущено танков Т-34 более 84 тысяч, из них на начальном периоде производства с 76-мм пушкой 35 330 машин. Танк удачно сочетал в себе огневую мощь, скорость, манёвренность, проходимость и по комплексу качеств был лучшим.
Войска 1-го и 3-го Белорусского фронтов после взятия Минска сразу пошли на запад, на соединение с 2-м Белорусским и 1-м Прибалтийским фронтами, чтобы соединёнными силами ударить по немцам, отбросить их дальше. У наших бойцов настроение – гнать фрицев с нашей земли до Берлина! Удавить гадину в её гнезде!
Но в любом наступлении наступает момент, когда растягиваются тылы, технические службы не в состоянии вовремя подвезти топливо, боеприпасы, продукты. Кроме того, в наступлении всегда потери больше, чем в обороне. Подразделения нуждаются в отводе на отдых и пополнении. Но командармы понимали, что, если на время остановить наступление, противник успеет подтянуть резервы, создать линию обороны и потратить сил, средств, солдатских жизней, придётся потом больше. Хоть и готовились тыловые службы к операции «Багратион», а одним автотранспортом по разбитым дорогам обеспечить подвоз не представлялось возможным. Железные дороги частично разрушены, да и на уцелевших участках воспользоваться ими невозможно. Немцы успели за три года оккупации перешить колею на узкую европейскую, чтобы гнать поезда из Германии, а то и Франции, Бельгии прямо до восточного фронта.
Наши войска, когда захватывали немецкие склады, трофеями пользовались. Но если бензин немецкий был в основном марки 74 и подходил для наших грузовиков, использующих 66, то танкистам плохо. Дизельных машин у немцев практически не было. А все танки РККА, за исключением лёгких Т-50, Т-60 и Т-70, работали на солярке.
Тем не менее 16 июля наши войска освободили Гродно, а 17 июля местами перешли Буг и заняли плацдармы на территории Польши. Причём какие-то наши части вырвались вперёд, другие потеряли темп. Двадцать третьего июля РККА захватила Люблин, первый крупный польский город, а Брест, самый западный город Белоруссии, освободили только 28 июля, на следующий день наши войска форсировали реку Вислу у Сандомира.
В один из дней, когда наступление на их участке фронта остановилось, Илью вызвали в штаб. Сначала подумал – новое задание получить. Штаб дивизии занимал бывшее здание школы – длинный коридор, классы. Кое-где даже сохранились школьные доски на стенах. Пришёл в штаб как был – с автоматом, в мятой гимнастёрке, только успел сапоги почистить. А в коридоре несколько офицеров и солдат и все при наградах, при свежих подворотничках. Выкрикнули его фамилию. Илья вошёл, доложился. Начальник штаба оглядел его, физиономию состроил недовольную, а замполит дивизии зачитал приказ о присвоении старшине Сафронову первого офицерского звания «младший лейтенант», причём и представление зачитал. Не обманул лейтенант в Минске, не забыл его фамилию, когда они фаустпатронами ДОТ подорвали. А скорее всего – вкупе за службу Ильи в разведке. Редко кому удавалось прослужить в разведке больше полугода, таких счастливчиков по пальцам пересчитать можно.