Всё-таки их там, на этом Аиде, хорошо дрессировали. Так и не пришедший в себя парень отдал салют, как будто Танни и впрямь был его начальством, чётко развернулся через левое плечо и вышел, только что не печатая шаг. Райан откинулся в кресле и довольно хмыкнул. Едва ли Валентин сейчас дозреет до извинений, но толчок в верном направлении им получен. Чтобы на таких вот упёртых подействовал воспитательный момент, их надо чем-то ошеломить. Просто нравоучения, даже самые разумные и правильные, они пропускают мимо ушей, а вот дашь им пинка – и появляется шанс, что мыслительный процесс всё же запустится. Пусть поначалу Валентин будет отнекиваться и мысленно спорить с Райаном, доказывая себе свою невиновность, главное – донести до него, что им недовольны не просто потому, что «так положено», а потому, что на то есть веская причина.
– Что ты ему сказал? – поинтересовался вошедший в рубку Рауль. – У Тино глаза были величиной с медаль каждый.
– Да так… Высказал ему парочку соображений о его поведении.
– А-а… – понимающе кивнул каптри.
Вместе они смотрели, как присмиревшего Валентина под конвоем Ульриха и пилота Канхо ведут от яхты к генеральскому катеру. Идти было недолго – корабли перевели на соседние столы, и взлететь он должны были один за другим.
– Ну, заводи машинку, – сказал Райан. – Сейчас Ульрих вернётся, и можно задраивать люк.
8
– Это и есть она? Тёмная звезда? – выдохнул капитан Бертони.
– Так точно, господин капитан первого ранга, – кивнул Рауль.
Командир крейсера «Хранитель» ещё некоторое время молча созерцал обзорный экран рубки. А потом вполголоса выдал пару выражений из числа тех, что в присутствии дам воспитанные мужчины не произносят.
Рауль вполне разделял его чувства. Хотя он и был немного подготовлен рассказами Райана об этом чуде, но всё же знать с чужих слов – это одно, а видеть своими глазами…
Может ли быть что-то чернее самого космоса? Может ли чернота ослеплять? Теперь Рауль знал – может. Это и правда было похоже на ослепление, когда яркий свет бьёт прямо в глаз и становится темно. И сейчас Рауля всё время тянуло зажмуриться и отвернуться, хотя никаких болевых ощущений он не испытывал. И, возможно, именно из-за этого и было особенно жутко, потому что мозг отчаянно сигнализировал – они должны быть, и терялся, не чувствуя того, чего ждал. Оказывается, можно тосковать и по боли.
Звезда была неправильной. Невозможной. Словно вынырнувшей из какой-то параллельной вселенной. Антивселенной.
– Не вмажтесь в астероид, Севье, – голос уже взявшего себя в руки капитана привёл Рауля в чувство и заставил спешно наклониться над пультом, сверяя показания радаров. Лучше уж заниматься делом, чем таращиться на это диво. Впрочем, Рауль был не одинок – глаза всех присутствовавших на капитанском мостике были сейчас прикованы к экрану. Включая пожелавшего лично присутствовать на завершающем этапе операции «охота на Тёмную звезду» Джозефа Канхо.