И тут перед Маурером вырос замок. Женщина тоже застыла, прекратила верещать. Это был настоящий замок, будто из средневековья (Мауреру вспомнились французские замки, например Каркассон), но гораздо меньше. Маурер обратил внимание, что фасад необычайно пестр и бутафорен. Историцизм, точнее стиль Тюдоров, определил архитектор Маурер автоматически и только потом воскликнул: это что такое?! И я это хотела спросить, сказала женщина и попросила: спусти меня. Они пошли к замку. Маурер заметил, что таинственная изгородь начиналась как раз у замка. Около надвратной башни они остановились, не зная, что делать. Где они в самом деле? Может, в Виндзоре? К ним направлялся какой-то человек с ведрами. Вы здешний? — вежливо спросил Маурер. Чего? — грубо ответил тот. Вы здешний будете? — повторил Маурер. Нет, бросил мужик и выругался в бороду. Маурер проводил грубияна взглядом, потом, набравшись храбрости, постучал в ворота. Проявляя любопытство, женщина придвинулась к нему вплотную, и Маурер почувствовал сквозь пиджак ее высокую, тугую грудь. Ворота открылись. Появилась невзрачная баба сторожиха, и Маурер спросил: простите, что тут находится? Что тут находится? — повторила баба, тут находится дом слепых! Ах так, сказал Маурер. А что это за изгородь такая? — храбро спросила его верная спутница. Маурер подумал, что он все-таки на ней женится, — хороший товарищ. Это тоже для слепых, пояснила сторожиха, да это и не загородка, это перила, они по ним к морю ходят. А зачем они к морю ходят? — спросила подруга Маурера. Ну, умываться ходят или постирать чего, пояснила привратница. Подруга Маурера хотела еще что-то спросить, но Маурер поблагодарил за объяснения и повернулся уходить. Какое-то время он ждал в стороне, пока женщина еще о чем-то болтала в воротах. Это так по-женски, подумал он с удовлетворением. Женщинам только бы поболтать. После, на обратном пути, женщина пересказала ему сведения из жизни слепых и истории их дома. Этот замок построил один петербургский миллионер для своего сына-алкоголика. Отец посчитал, что опустившегося молодого человека следует удалить из столицы. Молодой светский лев прожил на этом пустынном берегу два года. У него было несколько слуг из местных крестьян. Им было приказано не выпускать своего господина без разрешения отца с территории замка. Но юноша все равно ухитрялся раздобывать себе водку. Так он провел здесь два лета, две штормовые осени, две мертвых зимы. Для общества и света навсегда потерянный. На вторую зиму он повесился. В своей комнате, ночью, во время бури. Бедный узник, вздохнула женщина.