И Саша пошла по улице Дантышка, заходя в каждый дом и спрашивая у лендлордов, не здесь ли живет Леля, профессор физики. «Но и я хороша, — ругала себя она, — даже полного Лели-ного имени и то у мамы не спросила».
Вскоре многоэтажные здания сменились маленькими двухэтажными постройками с черепичными крышами, но Саша упорно продолжала идти, повторяя и повторяя свой вопрос.
Зайдя в последний из домов и уже почти ни на что не надеясь, Саша вдруг вспомнила одно ускользнувшее от нее обстоятельство.
— Ей, как и маме, семьдесят пять, — сказала она лендлорду.
— Вы хотите сказать, что со дня ее рождения минуло семьдесят пять лет? — почему-то уточнил он.
— Ну да, — обалдело уставилась на него Саша.
— Подождите минутку! — воскликнул лендлорд и поднялся на второй этаж.
Через несколько минут с лестницы чуть ли не кувырком скатился старик в тщательно отутюженном сером костюме и, вприпрыжку подойдя к Саше, спросил:
— Откуда вы знаете Лелю?
И, путая русские слова с украинскими, Саша стала объяснять, что мама с Лелей учились во Львове на математическом факультете и потом, когда из своей Польши Леля приезжала на конференции в Москву, мама тоже ездила в Москву на свидания с подругой и однажды взяла с собой и ее, десятилетнюю Сашу, и это был незабываемый праздник со вкусом мандарин во рту, сокровищами Грановитой палаты и какими-то потрясающими переливающимися бусами, которые тетя Леля привезла ей из Варшавы.
— Как зовут вашу маму? — прервал ее старик.
— Галя, — ответила Саша.
— Так бы сразу и сказали! — поднес он платок к глазам.
— Кто вы? — удивилась Саша.
— Я Лелин муж, — поклонился он. — Наслышан о Вашей маме, наслышан.
И вслед за Лелиным мужем Саша поднялась на второй этаж в маленькую, завешанную шторами комнату, где в дверном проеме возникла ничуть не постаревшая тетя Леля в черном бархатном платье, с янтарным ожерельем на шее и даже не сказала, а выдохнула: «А…. Саша!», так выдохнула, словно со дня их встречи и не минуло тридцати пяти лет, словно только на днях распрощались они.
— Садись, — указала она Саше на диван и сама уселась в кресло напротив.
— Тетя Леля, — торопясь и глотая слова, заговорила Саша. — Мы уже пять дней мотаемся в автобусе три часа туда, три обратно, а Варшаву так и не посмотрели. Всего двадцать минут у нас было на Варшаву, всего двадцать минут, а потом нам дали всего полчаса свободного времени. И все эти полчаса я разыскивала вас. Дело в том, что мама дала мне неправильный адрес. Она наверняка писала вам именно по этому адресу, потому и письма ее не доходили…
Леля сняла с себя янтарное ожерелье и стала медленно, как четки, перебирать его.