— Остановите автобус! — услышала Саша. — Остановите автобус. Александре Ивановне плохо. Кажется, она без сознания.
Автобус остановился, и двое мужчин понесли безжизненное тело Александры Ивановны, и ее бледное, с синевой под глазами лицо проплыло перед Сашей.
«Александра Ивановна, — мучительно стала припоминать она, — Александра Ивановна… Господи, да кто же это такая? Пятый день мотаемся в одном и том же автобусе, ходим вместе на экскурсии, а кто есть кто, я так и не знаю».
В этом раскаленном автобусе и Саше было не по себе. Ее тошнило и голову стягивало, как обручем, и только сейчас, когда автобус остановился, она с удивлением обнаружила, что дышится ей поразительно свободно и легко.
— Безобразие! — прохрипел мужчина в клетчатой рубашке. — Обещали, что будем жить в самой Варшаве, а поселили черт те где, да еще и автобус без кондиционера.
— А ведь она еще молодая женщина, — вздохнула женщина в красном. — И сорока пяти не дашь.
В автобус зашли только что вышедшие из него мужчины.
— Мы вызвали скорую, но все бесполезно. Они повезли ее в морг, — сообщил один из них, и Саша вдруг поймала себя на полном безразличии и к этой женщине и к ее смерти.
«А, может, и остальные, — подумала она, — может, и остальные, если чем и взволнованы, то разве что непредвиденной задержкой в пути».
Автобус тронулся, и Саша облегченно вздохнула. Она давно уже мечтала поехать в Варшаву и все надоедала маме, чтоб тетя Леля выслала им приглашения, но мама обижалась, что Леля вот уже несколько лет не отвечает ей на письма, и ни о чем просить ее не собиралась.
И все же — перед самой поездкой Саша взяла у мамы Лелин адрес и сейчас, как заклинание, твердила про себя «Дантышка 6, кв. 4», надеясь, что все-таки разыщет Лелю и та хоть на несколько дней поселит ее у себя.
Автобус остановился на Дворцовой площади, и после бешеной гонки по залам королевского дворца раздался крик групповода: — Теперь у вас полчаса свободного времени. Учтите, ждать никого не будем. Автобус отправляется ровно в пять!
А дальше Саша сама не поняла, каким образом ноги принесли ее прямо на улицу Дантышка.
Она пересекла всего лишь два перекрестка и вдруг обнаружила себя перед домом номер шесть, и рука ее уже нажимала кнопку звонка квартиры номер четыре.
— Простите, здесь живет тетя Леля? — обратилась она к вышедшему навстречу мужчине.
— Не знаю я никакой Лели, — с непонятной злостью огрызнулся тот.
— Погодите! — крикнула Саша. — Погодите! Леля! Профессор физики! Училась во Львове.
— Нет здесь такой! — захлопнул дверь мужчина.
«Наверное, мама перепутала адрес, — решила Саша, — но улицу она никак перепутать не могла. Во всей Варшаве она, наверное, только ее, единственную, и знает».