Один раз Павлик позвонил ей туда. Но, услышав его имя, Рита вырвала у Вероники трубку и заорала: «Я работаю на военном заводе и давала подписку не общаться ни с кем из Союза. Немедленно положи трубку!»
И Павлик тут же прекратил разговор, и потом уже Вероника сама названивала ему с телефона-автомата.
Папа Вероники был известным ученым, профессором Рахлиным, а Павлик, будущий Вероникин муж, был его аспирантом и всегда и во всем стремился ему подражать, даже причесываясь на папин манер, с пробором и челкой на правом боку. На Веронику он не обращал ни малейшего внимания. А Вероника влюбилась в него и не знала, как его заинтересовать.
В один прекрасный день она зазвала Павлика к себе в комнату и прочла ему специально выученную поэму «Евгений Неглинкин» из коллективного творчества студентов довоенного еще папиного мехмата, выдав поэму за собственное произведение.
«Я помню вечер. Наши взоры скрестились как-то. Разговоры сперва случайно начались, ну а потом мы увлеклись и полюбили. О, как сладко, с какой тоской тогда я брал, смущаясь, первый интеграл!»
— Как ты похожа на своего папу! — восхитился Павлик и посмотрел на Веронику с нескрываемой нежностью.
С тех пор они и стали встречаться, и скоро, очень скоро Павлик предложил ей руку и сердце.
А через несколько лет после их свадьбы Вероникин папа умер, и Рита со своей мамой, папиной сестрой, приехали из Житомира на папины похороны. Павлик увидел Риту и влюбился в нее с первого взгляда. Дело в том, что Рита была очень похожа на Вероникиного папу. У нее были его карие с медным отливом глаза, его белокожее узкое лицо, и, кроме того, Рита была талантливым математиком, и им с Павликом было о чем потолковать. И Павлик заговорил вдруг о том, что именно в ней, Рите, а не в Веронике подлинное «рахлинство». И Вероника чувствовала себя так, словно специально и злонамеренно подсунула ему копию вместо подлинника, то есть себя вместо Риты. У нее даже мелькнула безумная мысль уступить Павлика сестре. Но Рита с тетей побыли у них всего два дня и снова улетели к себе в Житомир, чтоб после и вовсе отбыть в Израиль. И хотя ее Павлик нет-нет, да и вспоминал о Рите, Вероника надеялась, что это он так, понарошку, чтоб позлить ее и заставить ревновать.
Когда Вероника тяжело заболела, Павлик развелся с ней и отправил ее в Израиль. Он говорил, что Израиль — не его страна, и эмигрировать не собирался, а она боялась, что если не разведется, то ее и вовсе не выпустят. Собственно, развелись они фиктивно. Речь шла о том, что она вылечится и приедет обратно.