— Приду, конечно.
Аня пришла не одна. С ней был какой-то жгучий брюнет в потертом залатанном костюме и кирзовых сапогах, пыль с которых, наверное, лет десять как не вытиралась. Он принес с собой две сумки апельсинов.
— Знакомьтесь, — улыбнулась Аня.
— Ицхак.
— Мила.
— Ицхак — плантатор. Он выращивает апельсины, — шепнула Аня. — Это замечательный человек. Я познакомилась с ним на религиозном семинаре. С тех пор мы дружим. Только имей в виду, он ни слова не понимает по-русски. Так что тренируй свой иврит.
Стол уже был накрыт. Поскольку тетя сидела на строгой диете, стол был преимущественно вегетарианским. Салат из помидоров и огурцов, салат из капусты, салат из свеклы с орехами, творожный торт.
Когда подняли тост за именинницу, Ицхак стал внимательно рассматривать этикетку на бутылке вина.
— Что это он? — спросила Мила.
— Смотрит, кошерное ли вино, — объяснила Аня.
— Да какое оно там кошерное, — огорчилась Мила. — Я покупала его в Кишеневе.
Пить и есть за Милыным столом Ицхак категорически отказался. Он вытащил из сумки апельсин, содрал с него кожуру и медленно, с достоинством, дольку за долькой стал отправлять в рот.
— Не обращай на него внимания, — успокоила Милу Аня. — Тут в смысле еды столько всяких ограничений для религиозных.
— Боже мой, какое мракобесие! — вздохнула Мила.
— Не скажи, — возразила Аня, за обе щеки уплетая тетины салаты. — На самом деле во всем этом скрыт глубокий смысл. Не к столу будет сказано, но я хочу поделиться собственным опытом. Сижу я как-то в туалете и в момент облегчения и очищения я вдруг слышу над ухом голос своей невестки: «Ну как ваши дела?» Оказалось, что мама через три комнаты беседует по телефону с моей невесткой, и та действительно спросила ее: «Ну как ваши дела?»
— Так при чем же здесь кошерная и некошерная пища? — спросила Мила.
— Если организм очищен, у человека может развиться ясновидение и яснослышание, как видно на моем примере, — Аня покончила с капустным салатом и принялась за свекольный. — Возможно, много веков назад люди об этом знали и составили свод законов, что можно есть, а чего нельзя. А, может быть, действительно Бог им это заповедал. Я все больше и больше начинаю склоняться к этой мысли.
Ицхак что-то шепнул Ане.
— Он говорит, что у тебя такая духовность в глазах, — перевела Аня, — он уверен, что в твоем роду был раввин.
— Мне об этом ничего не известно, — польщенно улыбнулась Мила.
— Как же? Как же? — вдруг ворвалась в разговор тетя. — Дедушка твоего папы был раввином.
Аня перевела это Ицхаку. Ицхак снова что-то шепнул ей.