Родион мигом забыл о боли в разбитой губе, о струйке крови, которая побежала по подбородку. Куда страшнее было ощущение, что грянул гром, поднялся ураган, который вот-вот сметет здание его благополучия, с таким старанием построенное на лжи и предательстве! И заодно – его самого сметет с лица земли…
Он вжался в угол дивана, отчаянно жалея, что не может оказаться под этим диваном. И, увидев, что разъяренный тесть шагнул к нему, отчаянно вскрикнул:
– Вы не смеете!..
– Растопчу! – неистовствовал Говоров. – В тюрьму сядешь! Подонок!
– Я действительно люблю Лилю! – взвизгнул Родион.
Говоров выволок его из спасительного угла, потряс – и снова швырнул на диван, рявкнув:
– Ничтожество! Даже имя ее не смей пачкать!
Несколько раз стремительно прошелся по кабинету, пытаясь успокоиться. Тяжело сел на диван рядом с Родионом. Тот хотел было отодвинуться, но деваться было некуда. Тогда он просто затаил дыхание.
Чтоб ни вздохом не вызвать новой бури говоровского гнева!
– Кто еще знает о Вере и о ребенке? – помолчав, спросил Михаил Иванович.
– Никто, – пробормотал Родион. – Я особо не скрывал, но такой женой не похвастаешь.
Говоров мрачно перевел дух, подумав: «Да уж… Моей Лилькой ты мог хвастать где угодно! И тестем своим новым заодно! Гниль, сволочь… А делать теперь нечего! Нечего!»
– Михаил Иванович, – робко спросил Родион. – Где она?
– Где, где! – буркнул Говоров. – В гостинице! Домашние яйца привезла тебе. Чтоб ты с голодухи не окочурился! – И приказал устало: – Вон пошел, зятек!
Согнувшегося в три погибели Родиона так и смело с дивана…
– И не додумайся Лильке теперь сказать! – крикнул вслед Говоров. – Гаденыш!
Ох, что ж ты натворила, дочуня, что ж ты наделала?! А исправлять теперь – отцу…
Говоров подошел к телефону, набрал номер Руфины Степановны и скомандовал:
– Разыщите заведующую загсом. Через час подъеду, чтоб на месте была!
На робкое возражение секретарши, мол, рабочий день закончился и заведующую загсом может быть трудно найти, рявкнул:
– Я сказал – через час!
И швырнул трубку.
Родион слушал его слова, стоя под дверью.
Как только тесть уехал, он выбежал из дому и быстро пошел по дороге в сторону города. Можно было, конечно, остановить попутку или дождаться рейсового автобуса. Но денег у него было немного, а они скоро очень понадобятся.
Родион был умен и понимал, что задумал сделать Михаил Иванович. Ну что ж… Жаль, конечно, что все вскрылось так рано и внезапно, однако что случилось – то случилось. Да, разбитая губа болела, но надо спасибо сказать, что тесть его вообще не убил. Хотя мог… Ну, а раз не убил – за свою участь, понимал Родион, ему теперь можно не опасаться. Ну, покричит еще Михаил Иванович, однако, конечно, не так громко: чтобы его драгоценная дочуня не услышала!