— Знаю-знаю, сам таким был, — сказал он загадочно. — Но это в прошлом.
— Высокопарно говоришь, — заметил Лотер, пытаясь разобрать запах подошедшего. — Точно в предках эльфов нет? А то рожа у тебя непонятная. Откуда такой взялся?
Чужак облокотился на стол и проговорил:
— Издалека. И пришел сюда с заданием и посланием.
— О как, — проговорил ворг, исподлобья разглядывая покрытые шрамами плечи, словно в них долгое время врезались веревки. — И кто послал?
Незнакомец покачал головой и произнес:
— Тебе об этом рано знать.
Лотер в очередной раз шумно втянул носом, глаза прищурились. Он поковырял языком в зубе, предусмотрительно выпустив левый клык, и сказал:
— Рано, говоришь? Ну ладно, рано, так рано. Только не припомню тебя в моей стае. Кто таков?
— А я не из твоей стаи, — с ухмылкой ответил чужак. — И очень рад этому.
Кто-то открыл дверь, и в помещение ворвалась струя свежего воздуха, налетев на пришлого со спины. Ноздрей Лотера коснулся резкий мускусный аромат, какой витал у фермера в коровнике и на клочке шерсти.
Губы расползлись в оскале, он зарычал, довольный что, наконец, ощутил его запах.
Еще несколько секунд Лотер втягивал воздух, изучая и запоминая все грани аромата, по которым опытный ворг может узнать, где был, что ел, когда и даже с кем валялся на сеновале.
Он нахмурился и откинулся на спинку стула. Зато пришлый улыбнулся во все зубы, показывая не в меру длинные клыки, которые на людях Хранитель воргов выставлять запретил.
— Значит, ты дерзкий и своевольный, — заключил Лотер, взглянув прямо ему в глаза.
Тот ухмыльнулся.
— Немного. Когда того требует долг.
— Но ты пришел в Цитадель, — сказал полузверь, не сводя с него взгляда. — А судя по твоему виду, ты одинокий ворг, стаи у тебя нет. В Цитадели есть правила, которые ты нарушил, и я могу честно оторвать тебе голову. Хотя, согласно закону, ко мне должен относиться с почтением. Ты на моей территории.
Пришлый кивнул и сказал:
— На твоей. Но все меняется.
— Это ты, что ли, поменяешь? — спросил Лотер, вытягивая и второй клык.
— Кто знает, — отозвался пришлый.
Хранитель, забыв о наказе не превращаться без надобности на людях, стал медленно покрываться черной густой шерстью. В венах погорячело, клыки удлинились на ладонь, он уперся ладонями в столешницу и прорычал глухо:
— Пришел оспорить право вожака?
Стриженый ворг тоже положил ладони на стол и ответил, покрываясь красноватой, с неприятным мерцанием, шерстью.
— А если и так? — отозвался он. — Если есть более достойный вожак, разве не по справедливости отдать власть ему? Более молодому и умелому.