— Это предложение? — нервно сглотнула я.
— Да. Мне на колено встать?
— Не надо…
Не так я себе это представляла.
А он просто подался вперёд. Схватил меня за шею и впился в губы поцелуем.
Я же, я…
Наверное, правда сошла с ума. Потому что умудрилась вцепиться в него в ответ — не то защищаясь, не то готовясь обнять. Его руки вдруг оказались под моей блузкой. Прошлись по талии и спине, рассыпая невозможные искры. Безумие!
— Прекра…
Кого я хочу остановить? Ещё один поцелуй, теперь долгий, жадный — и во рту сладость смешивается с горечью. С солью. Привкусом железа. Я держусь за него, но инстинктивно пячусь, пока не упираюсь в стену. Как пойманная в ловушку волчица, впиваюсь, почти кусаю его губы. Скребу по груди, ощущая, кажется, даже под ногтями стук сердца. Меня трясёт от этих прикосновений. Я помню его без одежды. Хочу снова увидеть, почувствовать…
В голове взрывается — я уже не знаю, что делают мои руки, забываю обо всём, когда он покрывает поцелуями шею. Тихо стону. Запрокидываю голову. Задыхаюсь.
— Леся… — его голос такой хриплый, что всё внутри вибрирует. Меня снова бросает в жар — от макушки до низа живота. Жар. Огонь. Тот, в котором я сгорю без остатка. В котором исчезнет всё, что нам с таким трудом удалось построить…
Пальцы теряются в его волосах, едва выбираются, чтобы тронуть шею — провести у подбородка, на ощупь запомнить очертания кадыка. А затем упираются ему в грудь. Я упираюсь — обеими руками. И на краткий миг это работает — он отстраняется.
Секунду мы смотрим друг на друга.
А потом… потом я понимаю, что сейчас расплачусь.
Слёзы уже стоят в глазах, превращая весь мир в мутное марево.
Я не плакала три года. Три чёртовых года. А сейчас…
Стоило понять это — и боль усилилась многократно. Я прижала ладони к глазам, пытаясь стереть идиотскую влагу, но стало только хуже. Успела заметить, как его лицо изменилось — прежде чем сползла по стене.
— Леся… — кажется, он был поражён не меньше моего. Судя по шороху — опустился рядом на корточки. Хорошо хоть не сбежал: каково это, видеть, что от твоих поцелуев женщина ударяется в слёзы? Я вообще не уверена, что перед ним кто-либо плакал, демонам это вряд ли свойственно!
— Так не получится, — выдохнула я, с трудом убирая руки. Предательски, унизительно мокрые! — Так… ничего не выйдет.
Оказывается, это слишком сложно — увидеть надежду. Вчера её не было, и я чувствовала себя полной сил. А сейчас в конце тоннеля забрезжил свет. Вот он: беги вперёд, хватай, наслаждайся… всего-то надо решить пару глупых вопросов.
— Я не хочу никаких договорных браков. Ни со случайным эльфом, ни с Соламейном… ни с тобой.