Тереха втиснулся за двумя инженерами на заднее сиденье, изрядно потеснив их. Директор сел рядом с шофером. «Газик» скатился с пристани и, оставляя за собой пылевую завесу, запрыгал на выбоинах дороги.
Внутри «газика» было, как в бане. Сначала спутники молчали, потом директор сказал:
— Ох, палит. Совсем вода сядет, чувствую. Леший дернул — на таком месте пыжом встать.
— Не пускали бы молью, не было бы пыжа, — пробормотал Тереха.
— Вы, я вижу, не понимаете выгод молевого сплава, — поучительно заметил молодой. — Не время объяснять, а то бы…
— Нечего мне объяснять, — непримиримо перебил Тереха. — Никогда с этим не соглашусь. Скажи-ка, Василий Владимирыч, сколько лесу тот год по всей Ломенге потеряли? Не менее, поди, тысяч с двести кубиков.
— Загнул, — усмехнулся директор. — Всего тысяч так сто сорок.
— Всего! — прохрипел Тереха. — Сколько миллионов денег на дно легло! А нынче еще больше потеряете. Да сплавлять будете до той поры, когда седой плотник через реку мост перекинет. То ли дело — сойма.
— Эх, Терентий Антоныч, — даже обернулся назад директор, — да если бы старый план… При нынешних размахах, знаешь, сколько сойм надо строить? Э-э, — махнул он рукой.
— Так и говори. А не о выгоде, — стоял на своем Тереха.
— И все-таки… — начал молодой.
— Ладно, — вмешался главный инженер. — Хватит вам. О деле давайте. Ты, Терентий Антоныч, сможешь протоку найти, даже если от берега до берега все лесом забито? Как думаешь?
— Найду, — сказал Тереха.
— Русло могло измениться, — вставил молодой.
— Там не изменится, — отверг это предположение директор. И, обращаясь ко всем, добавил, поясняя: — Там, понимаете, дно сложено из красной глины с синими прожилками. Может, даже нужная глина… Местные жители называют — «луда». Такая глина крепкая — бульдозер с великим трудом берет. Протока уж сколько лет на одном месте, ничуть не меняется. И виляет она ужом так, что только вон Терентию Антонычу и запомнить, другому — вряд ли. А по бокам от протоки — отмели.
— Курице по колено, — поддержал Тереха, — а вода рвет — страсть. Но никогда там лес не затирало. Надо же!
— Вон она, легка на помине, — сказал директор, глядя в лобовое стекло. — Останови на угоре, — обратился он к шоферу. — Сверху посмотрим — оценим, как и что.
Выкрашенная пылью в серый цвет, машина, пробежавшая деревнями и Перелесками, спусками и подъемами, прохладой лесной чащи и пылящей жарой открытой дороги, вильнула на лужок и остановилась. Спутники вышли и оказались на высоком взлобке, с которого открывался широкий и величественный вид на реку и лесные дали.