На полпути (Галгоци) - страница 17
Глаза у Дани блестели, от пощечин ветра раскраснелось лицо.
И тут он опять вспомнил об упрямстве матери.
В деревне он подсадил в сани своего дядю. Громкоговоритель выкрикивал уже имена крестьян, принятых в кооператив сегодня утром.
— Нынче вступает вся деревня, — поглаживая свои жидкие отвисшие усы, сказал Кальман Лимпар.
Он был худой, сутулый, с длинными руками и ногами, как мать Дани и вообще все Лимпары. Грязная, засаленная одежда висела на нем мешком. В пятидесятые годы он любил повторять: «Я очень бедный кулак, товарищи…» И теперь у него было тридцать хольдов земли и прекрасно оснащенное хозяйство, хотя долгое время он числился в списке кулаков. «Ему хорошо вступать в кооператив, — ворчал народ, — у него запасов на четыре-пять лет. А нам что есть, если кооператив не выдаст хлеба?»
Но люди подписывали заявления, потому что не раз убеждались, что Лимпар не просчитается: он не вложит ни гроша в неверное дело. Хотя своим неряшливым внешним видом и всеми повадками этот человек не мог никому внушить почтения, хитрый, насмешливый взгляд и нарочитая манера сердито оттопыривать губы придавали ему значительность. В деревне его не считали кулаком в отличие от бывшего трактирщика, нотариуса и госпожи Регины, потому что Лимпар не кичился своими прибылями: жил он скромно, работал вместе с батраками и ел то же прогорклое сало, что и они, если его толстая, рыхлая жена поленилась или не смогла из-за болезни ребенка принести в поле обед.
Для матери Мадараса ее младший брат Кальман был непререкаемым авторитетом, хотя она никогда не могла простить ему, что он родился мальчиком; по не известно откуда взявшемуся обычаю крестьянские девушки получали от родителей лишь сундук с приданым, а вся земля доставалась сыну. Братьев и сестер Лимпаров было четверо: два парня и две девушки. Один брат стал священником, но причитавшуюся ему часть земли не поделили между сестрами, а отдали второму брату. И «наш Кальман» хорошо распорядился двойным наделом, больше чем втрое увеличил его. Вот чем объяснялся его авторитет, вот почему Дани надеялся, что дяде удастся образумить мать.
После длинного обстоятельного разговора, который вертелся главным образом вокруг погоды и здоровья детей, Лимпар приступил к делу:
— Видишь ли, Катика, как мы уже убедились, что бы ни забрала в голову коммунистическая власть, она всего добьется. Объявили, что разделят землю, и что же, разве не разделили? Объявили, что отберут заводы, и отобрали. Теперь объявили о коллективизации сельского хозяйства, и будь спокойна: проведут коллективизацию. К чему бросаться под поезд, его не остановишь, он все равно пройдет по тебе. В таком случае что остается делать умному человеку? Продать свой дом, землю, все добро и ошиваться в городе? Но кто же купит, кто купит нынче землю и деревенскую хату? И потом мы не привыкли жить среди камней. Своего сына, не беспокойся, я отправлю в город, а сам умру только здесь. Но есть, похоже, и другой выход. Если беспременно нужно создавать кооперативы, мы их создадим. Но мы не допустим, чтобы ими заправляли опять коммунисты — бедные, нищие крестьяне, чтобы только они пользовались благами новой жизни. Мы были просто ослами, когда в сорок пятом от всего отстранились или сделали ставку на никудышную партию — это уж кто как. Вот если б мы умели предвидеть!.. — Он безнадежно махнул рукой. — Ну, теперь-то мы научились разбираться в политике и знаем, что у них, у коммунистов, тоже можно кое-чему научиться. Семь бед — один ответ, теперь мы возьмем власть в свои руки. Я не могу войти в правление кооператива, ведь, хотя и ликвидировали список кулаков, человек, который в нем значился, остается запятнанным. Мне лучше держаться в тени. Но не беда. Мы выберем председателем твоего сына, а господин председатель про нас не забудет. Председатель кооператива — главная сила в деревне. Он решает, кто будет кладовщиком, мельником, заведующим фермой, садовником, продавцом в лавке. Кто будет трактирщиком, завхозом в кооперативе, закупщиком скота, заведующим сахарным заводом, старшим бухгалтером, счетоводом и еще черт знает кем. Конечно, остальные тоже станут совать всюду свой нос, но за председателем всегда остается последнее слово… У нас здесь по соседству было раньше несколько кооперативов, и мы убедились, что там не всем приходится ишачить. Где много добра, нужны люди, чтобы хранить его. — Глаза Лимпара сверкнули холодным насмешливым блеском. — Лучше уж я буду смотреть за добром, чем Ференц Мок, не правда ли? — Он похлопал себя по карману: — Здесь будут ключи!