— Разбить?
— Подожди ты, — заворчал на нее Лимпар. Он достал из буфета непочатую бутылку и два стакана. — Садись, — приказал он Дани.
Они сели за стол, покрытый клеенкой. Дани чувствовал себя довольно неловко. Они чокнулись. Крепкая и горькая, как яд, абрикосовая палинка обожгла горло. Лимпар и Дани не сводили друг с друга глаз. Хозяйка за их спиной перестала возиться у печки.
Лимпар строго смотрел на племянника. Он ждал, когда тот начнет оправдываться: «Не сердитесь, дядя Кальман. Что остается мне делать? Я вынужден так поступить, не могу иначе». Но Дани ничего подобного не сказал.
— Дядя Кальман, есть постановление общего собрания, — официальным тоном заговорил он. Уши у него горели. — Да вы сами там были… Мы забираем у вас вино.
Лимпар опять наполнил стаканы. Бросил на Дани уничтожающий взгляд.
— Мы не о том договаривались с тобой, племянничек.
— Что вы имеете в виду? — с удивлением спросил Дани, который за последние дни ни разу не говорил с дядей.
— Будто не знаешь! — сердито проворчал Лимпар. — Я вывел тебя в люди. И дважды. Сначала, когда заменил тебе отца, и теперь, когда сделал тебя председателем.
Дани вспомнил, как во время собрания в клубе он, затаив дыхание, считал поднятые руки и как его затопила радость, когда он увидел, что никто не выступает против него. И его пронзила та же мысль, что и тогда, только более отчетливая: если бы не Лимпар, его никогда бы не выбрали председателем. Но он отбросил ее, чтобы не пойти по опасному, бесцельному пути.
— Не о том речь, дядя Кальман.
— А о чем? Зачем же я вступал в кооператив? Зачем поставил председателем своего племянника? Разве не для того, чтобы он был таким председателем, какой нужен нам, а не коммунистам?
— Нет.
— А для чего?
— Чтобы… Вот, например, если мы решим сеять кукурузу, а коммунисты захотят сажать кок-сагыз, то я добьюсь, чтобы мы посеяли кукурузу. Если мы…
— Ты просто рехнулся! — с негодованием закричал Лимпар, отодвигаясь от стола.
Дани и сам чувствовал, что пример его не слишком удачен, но ничего лучшего не пришло ему в голову. Да неужели дядя взбесился из-за такой ерунды?
— Между прочим, это решение не коммунистов, а общего собрания, — сказал он.
— А кто устроил собрание? Разве не ваша партийная монашка?
Чтобы сдержать ярость, Дани вцепился обеими руками в край стола. Он молчал.
Лимпар только покачал головой и дрожащей рукой налил еще палинки. Залпом выпил стакан.
— Совсем спятил… Совсем спятил… — пробормотал он. — И из-за этой бабы ты пошел против своих родных! Против дяди, которому обязан всем в жизни. И тем, что сделался председателем.