— Да, все те же. Остальные митингуют.
— Вот как!
— В трактире. Там штаб забастовщиков. Лимпар, Макаи, Кривошеий…
— Разрази их гром!
— Мне кажется, Дани, что все наши прежние действия были лишь обходными маневрами. Мы упустили главное — не поговорили с теми, кто поджигает фитиль.
Дани вспомнилось разочарованное, озлобленное лицо дяди. «Посмей заявиться ко мне еще раз!» — «Если бы и заставила нужда, я обошел бы стороной ваш дом. Нищий и без крова не подохнет…» И вот теперь всех надо «обходить стороной».
— Да, — вздохнул он. — Боюсь только, что до них все равно не дошли бы никакие слова. Они руководствуются не доводами разума, а инстинктами.
— Верно, — согласилась Мока. — Но они держат в руках деревню. Ты же видишь. Ведь они играют на низменных инстинктах людей. А разгул низменных, темных, подлых человеческих инстинктов — это, по существу, тот же фашизм. Пожалуй, люди склонны делать скорей плохое, чем хорошее, по той простой причине, что им кажется, будто делать плохое легче, чем хорошее. Бить баклуши легче, чем работать, и сомневаться легче, чем верить…
— Очевидно. Но что я могу сделать?
— Не знаю, что делать, что ты можешь сделать. Но знаю только, ты должен решить для себя, что из понятия «председатель кооператива» тебе важней: «кооператив» или «председатель». Твоя судьба или судьба деревни, которую из колодца средневековья ты хочешь поднять на уровень двадцатого века.
— «Председатель кооператива» — одно понятие. Я не могу расчленить его на два.
— Знаю, что в твоем представлении слова «председатель» и «кооператив» слились вместе. Но на самом-то деле все-таки сначала был кооператив, и только потом появился председатель.
Дани вспомнил, при каких обстоятельствах его выбрали: нет, он стал председателем еще до того, как организовался кооператив. Не в том ли беда? Вдруг он понял мысль Моки. Или может быть, девушка имела в виду совсем другое? Так или иначе, он кое-что понял.
Наконец он увидел выход из тупика. Его охватила такая жажда деятельности, что он, долго просидевший в скованной, жалкой позе, вскочил сразу на ноги.
— Пошли! — воскликнул он, посмотрев на Моку, которая не двигалась с места, пораженная его внезапной решимостью. — Уже совсем стемнело.
С трудом продираясь через виноградник, они дошли до шоссе. Там Дани нашел свой мотоцикл.
— Куда отвезти тебя? Домой?
— Нет. У меня есть еще дело, я зайду в контору, — сказала Мока.
Она хотела, как обычно, составить дневной отчет. Только она принялась за него, как зазвонил телефон.
— Прошу товарища Мадараса, — раздался в трубке решительный мужской голос.