Я рос без отца, он покинул нашу семью в незапоминающееся для меня время, мне тогда было всего три года. Мама признавалась, что они не ладили, после моего рождения особенно, и одним вечером отец просто ушел, хлопнув за собой дверью. Раз и навсегда перечеркнув утомившее его прошлое, избавившись от него, чтобы начать строить новое будущее. По слухам, доходившим до меня изредка, по прошествии короткого времени, года или двух, после ухода, он нашел новую супругу, а потом не то ушел снова, не то был принужден смириться с ее уходом. И с тех пор я не знал о нем ничего: ни как он жил, ни где, слышал только, что он никогда не покидал город, и мы, быть может, встречались друг с другом на улице или в транспорте, но не останавливались, чтобы перекинуться словом, ибо обречены были на неузнавание.
Отец покинул нас, оборвав все нити. Несколько лет спустя, когда первые воспоминания уже смогли отложиться в слабой еще памяти ребенка, я запомнил, как к маме приходила на огонек соседка снизу, и они, закрывшись на кухне, долго, порой часа два-три говорили о том, о сем. Иногда проскальзывало имя отца, и тогда я, стоявший под дверью, чтобы не пропустить словечка, приникал к дверной щели, напряженно вслушивался в разговор. Но почти ничего мне не удавалось выведать больше, кроме тусклых, пожухших фраз: "бросил... живет вроде ничего... я его встречала намедни... усталый он какой-то... нет, вроде не один".... Тогда я не понимал значения долетавших до меня пожелтевших обрывков слов, понадобились годы одиночества, чтобы постигнуть их смысл. Долгие, долгие годы....
Мама ушла, едва мне минуло шестнадцать лет. Я закончил школу и пытался поступить в университет, неудачно. Она тоже очень устала, годы, прошедшие с момента ухода отца, очень быстро состарили ее, каждый из них она проживала как пять. Последнее время мама часто и подолгу болела и почти не выходила из дому, лишь изредка спускалась в магазин за покупками к ужину. Все остальные заботы по дому легли уже на меня.
Она ушла мокрой промозглой осенью, в конце сентября, сидя у окна и ожидая моего возвращения с работы. Я удачно устроился, и в тот день должен был еще продвинутся по службе, должно быть, увидев из окна мое лицо, она поняла, что беспокоиться ей больше незачем. Когда я вошел в кухню, улыбка еще блуждала на ее побелевших губах....
С той поры прошло еще столько же. На следующий год все же поступил в университет, на вечернее отделение, окончил его. Устроился по распределению, а затем еще дважды менял место работы. Нет, так и не женился - не смог, не сумел... или Каинова печать на лице не позволила мне сделать этого?