— Если бы я видел исход,— ответил энарей,— Я бы не ходил и не делал ставки. А я это делаю. Ты сам видел меня на трибунах.
— Я уже спрашивал, всегда ли ты выигрываешь?
— Не всегда. Иначе было бы слишком просто. Все бы ставили, как я — и никто ничего не выигрывал.
— Я слышал, что иногда ты проигрываешь.
— Я спрашиваю у богов, и поступаю, насколько я их понимаю.
— Получается, сами боги не знают исход поединка.
— Разумеется. Боги нередко спорят друг с другом.
Маэс усмехнулся.
— Получается, Евдокс осведомленней богов.
— Он подсказал тебе, на кого ставить.
— Он хочет, чтобы я лёг во втором бою.
На этом месте даже Лик начал понимать, о чём идёт речь.
— Ты это сделаешь?— осведомился Сагилл.
— Я должен это сделать,— сказал Маэс,— Но я не могу это сделать.
— Есть шанс,— заметил Сагилл,— что тебя и так во втором бою положат.
— Ты знаешь этот город…— продолжал Маэс,— Они смотрят ночное представление, потому что хотят видеть, как нас рвут. Если я лягу, меня разорвут. Я слишком много выигрывал. Я понимаю, в чём дело, понимаю. Им надоело, что я побеждаю. Они хотят, чтобы я упал. Они всю жизнь лежат в грязи, их всю жизнь копытами топчут. Они не верят, чтобы кто-то не падал.
— А что, есть кто-то, кто не падает?
— Я пока не упал.
— Даже боги падают, Маэс,— сказал Сагилл,— ты тоже знаешь эти легенды. Я не буду делать гадание. Я и так знаю, что тебе сказать.
— Что говорят боги, эраний?
— Какое тебе дело до их слов?
— Что говорят боги?— Маэс сжал кулаки,— Отвечай! Или дай мне спросить самому?
— Почему тебя так волнует второй бой? Тебя могут положить и в первом. Ты сам знал, что идёшь на смерть. И вообще, разве смерть — не твоя работа?
Маэс полез в кошель на поясе и швырнул монету на стол.
Сагилл поднял её, быстро глянул и положил на место.
— Можно я посмотрю?— осведомился Лик.
— Для того и достал.
Лик поднял монету. Она была ему незнакома. На одной стороне — безбородый юноша, на другой — орёл терзает дельфина.
— Здесь какая-то тайна?— осведомился Лик.
— Ничего тайного. Это понтийская монета. А на ней — то, что нас ждёт! Они сделают с нами то же, что с этим дельфином.
— Ты думаешь, это помешает твоему выступлению?— осведомился Сагилл.
— Я не хочу гибнуть на арене,— ответил Маэс,— я хочу гибнуть в бою. Но если меня растопчут — я не доживу до войны… Спроси богов, энарей! Спроси богов!
— Я сказал достаточно. Зачем тебе беспокоить богов?
— Потому что богам я доверяю больше!
Сагилл открыл сундучок и начал доставать свитки. Он явно делал это напоказ.
— Даже если ты узнаешь их волю, то всё равно поступишь по своему,— произнёс он, не поворачивая головы,— Какая тебе разница, что они хотят? Герои ещё в древности восставали против воли богов. Я ведь хорошо знаю тебя, Маэс. И не только тебя… Если ты что-то решил — тебя уже никто не переубедит. Ни Евдокс, ни боги, ни тем более, какой-то энарий. Лучше иди отсыпаться. Луна заберёт много сил, а у тебя скоро битва.