— Нет! То есть да! То есть я согласна, — заверила его и поспешила переключиться на деловой тон, пока Клякса не передумал. — Сделаю все, что сумею. Теперь хотя бы понятно, какие нужны препараты и приборы. Только я ведь не генетик, а «дикий» специалист, и не очень-то хорошо разбираюсь в мутациях…
— Всяко лучше меня, — отмахнулся Клякса. — Тем более что тебе не гены мои потрошить надо, а оценить нынешнее состояние организма. И не ограничивайся только этими проблемами, мало ли что еще может пригодиться.
— Хорошо, не буду. А почему у тебя такое прозвище — Клякса? — спросила, меняя тему. — Из-за того, что ты быстро двигаешься, словно расплываешься перед глазами?
— Нет, — улыбнулся он. — Просто один бывший… коллега долго трепал мне нервы, и в какой-то момент я пригрозил, что, если он продолжит в том же духе, от него останется неопрятная клякса.
— За это и прозвали? — уточнила я.
— Не совсем. Клякса получилась аккуратной, — спокойно пояснил он. — Больше меня цеплять не пытались, но прозвище приклеилось. Да, в общем, нормальная кличка, бывает и хуже.
Разговор оборвался. Мужчина с отсутствующим видом размышлял о чем-то своем, а я пыталась поверить в честность его слов — и про врача, и про три недели. Потом потихоньку начала прикидывать, что именно мне нужно для проверки здоровья своего неожиданного пациента.
Мысли о побеге еще бродили в голове, но скорее как мечты, а не как планы. Нужно здраво оценивать собственные силы и умения: хоть я и провела целую вахту на малообжитой планете и доказала, что самостоятельная, но быть тихой домашней девочкой от этого не перестала. Сейчас я как будто попала в другую реальность, о которой знала только из обрывков новостей и разных развлекательных источников — книг, вирткино и прочих. Так что сложно придумать большую глупость, чем отказ от опеки и защиты Кляксы. Независимо от причин его странной снисходительности.
— А как вы вообще тут развлекаетесь? — наконец не выдержала я тишины.
— Вешаемся с тоски, — хмыкнул Клякса. — Думаешь, просто так твое появление вызвало ажиотаж? Космические перелеты — тоскливая штука, а «Ветреница» хоть и необычный корабль, но даже она не способна мгновенно перемещаться в пространстве. Многие спасаются виртом, но я его не люблю. Ты играешь в шахматы? — вдруг спросил он.
— Ну как — играю? — отозвалась осторожно. — Знаю, как ходят. Отец любит, пытался всех приобщить, только я как стратег не очень. Необучаемая. Но если тебя это не смущает, то я сыграю с радостью!
Шахматы или нет — мне сейчас было все равно, лишь бы не сидеть в тишине. Терпеть не могу неловкое молчание, а с Кляксой легко болтать обо всем на свете не получалось. Может быть, я привыкну и освоюсь в его обществе, но пока слишком боялась ляпнуть что-нибудь не то и разозлить свою единственную надежду на спасение.