4. Однако вызывает удивление, что мифы не только описывают общий опыт, но и делают это с помощью общего символического языка. Снова и снова встречаются одни и те же литературные мотивы, стилистические приемы, узнаваемые характеры, сюжеты.
Согласно профессору Сантильяне, это единообразие предполагает действие направляющей руки. В «Мельнице Гамлета», плодотворном и оригинальном труде о древних мифах, написанном в соавторстве с Гертой фон Дехенд, профессором истории науки из Франкфуртского университета, он утверждает, что
«…универсальность сама по себе является хорошим тестом, особенно в сочетании с четким замыслом. Когда что-то, найденное, скажем, в Китае, обнаруживается также в вавилонских астрологических текстах, это можно признать релевантным, особенно если в тексте фигурирует группа необычных персонажей, про которых никто не сможет сказать, что они являются результатом независимого спонтанного творчества. Возьмем, скажем, происхождение музыки. История Орфея и его ужасной смерти может быть поэтическим творением, рожденным независимо в разных местах. Однако если с персонажей, которые не играют на лире, а дуют в трубы, сдирают кожу живьем по разным абсурдным причинам и их прискорбный конец воспроизводится на разных континентах, то мы чувствуем, что в этом что-то есть, поскольку эти истории лишены внутренней логики. И когда «пестрый дудочник» появляется и в германском мифе о Гаммельне, и в Мексике задолго до Колумба и все время связан с общими элементами, например красным цветом, это вряд ли может быть простым совпадением… Точно так же, если числа вроде 108 или 9x13 появляются под разными сомножителями в Ведах, в храмах Ангкора, в Вавилоне, в туманных высказываниях Гераклита и в норвежской Валгалле, это уже не случайность…».
Сопоставляя великие универсальные мифы о катаклизме, задумаемся: может быть, совпадения, которые не могут быть совпадениями, и случайности, которые не могут быть случайностями, указывают на глобальное влияние древней, хотя и не поддающейся определению направляющей руки? Если да, не та ли это рука, которая во время Последнего ледникового периода вычертила ряд высокоточных и технически совершенных карт мира, которые мы рассматривали в части I? И не та ли это рука, что оставила свои призрачные отпечатки на универсальных мифах, где фигурирует смерть и воскресение богов, и огромные деревья, вокруг которых переворачивались земля и небо, и водовороты, и мешалки, и сверла, и прочие вращающиеся и перемалывающие устройства?
Как утверждают Сантильяна и фон Дехенд, подобные образы относятся к небесным объектам и описываются сложным научным языком архаичной, но «весьма изощренной» астрономии и математики: «Этот язык игнорирует местные верования и культы. Он сосредоточивается на числах, движении, общей структуре, схемах, а также на структуре чисел, на геометрии».