Больше, чем «Мы здесь были»
Давайте вернемся к нашему сценарию.
1. Мы знаем, что наша постиндустриальная цивилизация конца XX — начала XXI века должна погибнуть в результате неизбежного космического или геологического катаклизма.
2. Мы знаем, — поскольку наша наука достаточно совершенна, — что гибель будет почти полной.
3. Мобилизуя мощные технические ресурсы, мы подключаем наши лучшие умы к тому, как обеспечить хотя бы частичное выживание нашего вида в катастрофе и сохранение основ наших научных, медицинских, астрономических, географических, архитектурных и математических знаний.
4. Мы, разумеется, сознаем, насколько призрачны наши шансы на то, чтобы преуспеть в решении обеих задач; тем не менее, подстегиваемые перспективой вымирания, мы строим ковчеги и прочные убежища, где смогут укрыться избранные, и направляем свою изобретательность на способы передачи знаний, накопленных за 5000 лет нашей письменной истории.
Мы начинаем готовиться к худшему. Мы считаем, что кто-то выживет, но выжившие будут отброшены в каменный век. Понимая, что может потребоваться от десяти до двенадцати тысяч лет, чтобы цивилизация такого же уровня, как наша, восстала подобно Фениксу из пепла, одну из основных своих задач мы видим в том, чтобы найти способ связаться с этой будущей цивилизацией. Мы хотели бы сказать им по меньшей мере «Мы здесь были!» и пребывать в уверенности, что они получат наше послание, на каком бы языке они ни говорили и какие бы этические, религиозные, идеологические, метафизические или философские симпатии их общество ни испытывало.
Я уверен, что нам захотелось бы сказать им больше элементарного «Мы здесь были». Нам захотелось бы, например, сообщить нашим далеким правнукам, когда мы жили по отношению к их времени.
Как мы могли бы это сделать? Как бы мы выразили, скажем, 2012 год христианской эры на достаточно универсальном языке, чтобы спустя 12 000 лет его смогла расшифровать и понять цивилизация, которая не будет ничего знать ни о христианской, ни о какой-либо другой эпохе?
Одно очевидное решение могло бы состоять в том, чтобы опереться на предсказуемость прецессии земной оси, которая медленно и регулярно изменяет наклонение всего звездного неба по отношению к наблюдателю в фиксированной точке и которая столь же медленно и регулярно поворачивает точку равноденствия по отношению к двенадцати зодиакальным созвездиям. Из предсказуемости этого движения следует, что если бы мы могли найти способ объявить, ЧТО «МЫ ЖИЛИ, КОГДА ВЕСЕННЕЕ РАВНОДЕНСТВИЕ НАХОДИЛОСЬ В СОЗВЕЗДИИ РЫБ», ТО стало бы ВОЗМОЖНО указать нашу эпоху с точностью до 2160 лет в пределах большого прецессионного цикла продолжительностью 25 920 лет.