Разумеется, ни один консервативный историк или археолог не захотел принять столь раннюю датировку, поскольку, как было отмечено в главе 8, самой надежной датировкой считался VI век нашей эры. Однако в 1927–1930 годах несколько ученых, представлявших смежные научные дисциплины, тщательно проверили «палеоастрономические исследования» Познански. Эти ученые, члены мощной исследовательской группы, изучавшей многие другие памятники археологии в Андах, были представлены Хансом Людендорфом (который тогда был директором Потсдамской обсерватории), Фридрихом Бекером из Ватиканской обсерватории и еще двумя астрономами: профессором Арнольдом Кольшуттером из Боннского университета и Рольфом Мюллером из Потсдамского института астрофизики.
После трехлетней работы ученые пришли к выводу, что Познански в основном был прав. Они не задавались вопросом о значении своих находок для существовавшей в то время исторической парадигмы, а просто сообщили подтвержденные факты об астрономических ориентировках различных сооружений в Тиауанако. Самым важным было то обстоятельство, что планировка Каласасайи соответствовала наблюдениям небосвода, проводившимся в очень далеком прошлом — гораздо более далеком, чем VI век нашей эры. Цифра, названная Познански (15 000 лет до нашей эры) находилась в границах возможного.
Если расцвет Тиауанако действительно произошел задолго до начала известной человеческой истории, то что за люди построили его и с какой целью?
Фигуры в рыбьей чешуе
В Каласасайе имелись две массивные скульптуры. Одна из них, названная El Fraile («монах»), стояла в юго-западном углу; другая, расположенная ближе к центру восточной стороны огороженной площадки, была тем гигантом, на которого я смотрел из «погруженного храма».
Высота El Fraile, вырезанного из красноватого песчаника, стертого от времени почти до неузнаваемости, не превышала шести футов. Фигура изображала гуманоида с большими глазами и полными губами. В правой руке он держал нечто похожее на нож с тяжелым волнистым клинком, вроде индонезийского криса. В левой руке находился предмет, напоминавший книгу в толстом переплете с застежками. Однако сверху из этой «книги» торчало некое устройство, вставленное в нее, как в ножны.
Ниже пояса фигура была покрыта чем-то вроде рыбьей чешуи; словно для того, чтобы подтвердить это впечатление, скульптор вырезал отдельные чешуйки в виде маленьких, сильно стилизованных рыбьих голов. Этот символ был убедительно интерпретирован Познански как обозначающий рыбу в целом. Таким образом, El Fraile