«Да на кой черт она тебе сдалась?! – бесновался здравый смысл. – Что ты станешь с ней делать?! Построишь ферму и заведешь детей?!»
«Она сама ребенок. – Эта мысль билась флагом на ветру, звала в бой, не давала отступить. – Ребенок! Нельзя обижать детей. Что, если бы это была твоя дочь? Твоя дочь Бетти. Бетти. Бетти. Бетти».
Роб скидал вещи в мешок. Палатку придется бросить. Надо будет действовать быстро, не теряя ни секунды. Кто у них лучший следопыт? Сначала нужно разобраться с ним…
Снаружи ударили выстрелы, кто-то завыл. Что за?!
– Треееееевога! – нападение? Как не вовремя. Или как раз очень вовремя?
Роб думал на ходу, закидывая на плечо патронташ, забирая полупустую флягу.
– Тревога! Тревога! Тревога! – по тому, что выстрелов больше не раздавалось, Роб понял, что стряслось нечто другое. Если бы на них напали, пальба стояла бы до небес.
– Что? – схватил он за руку пробегавшего мимо черномазого.
– Босса убили! – задыхаясь, бешено прокричал тот.
«Босса, – сперва не понял Роб. – Майор!»
Когда он подскочил к дому, который забрал себе под ночлег майор, Бетти уже выволокли из комнаты. Десяток фонарей, трепеща, разбивали лучи о двери, порог, ступени. Великан Джексон вздернул девчонку за ноги. Ее лицо распухло, глаза утонули в кровоподтеках. Изо рта несся хрип. Бетти еще дышала.
– Каааааакккхххх?! – завопила толпа.
– В горло ему воткнула, – медленно, едва ли не по слогам проговорил Джексон, он не умел быстрее. Поднял другую руку, в ней была любимая перьевая ручка майора. Великан встряхнул девчонку. Она забулькала, изо рта хлынула кровь. – Сука.
– Пустите! – рванулся вперед Роб. Он пробился сквозь толпу, встал рядом с Джексоном. Рядом с Бетти, руку протяни, вырви ее, спаси. Бегите в горы! Лучи фонарей сошлись на нем. Роб увидел, что все ждут от него команды. Разрешения. Приказа.
– Мы не должны… – Слова утонули в неистовом реве толпы. Они ненавидели его, слюнтяя. Им нужен был иной приказ. Они жаждали крови.
Людское море бесновалось и кипело. Фонари лихорадило, кто-то рвал ночное небо стволами, но никто не посмел пока спустить курок.
Слово взял Ассегай Смит, самый старый из всех, кто ходил с их Вольным Отрядом. Еще минуту стоял ор, волки выли, оплакивая своего вожака, но потом вой стих.
– Давай сначала, Роб, – мягко попросил Ассегай, и его глаза сказали Робу больше, чем он мог рассчитывать.
– Каша, – упал на колени Роб, он стоял перед Джексоном и умолял глазами: «Отпусти нас!» Рядом капало с двух рук: еще живой кровью Бетти и холодной мертвой кровью майора, но вслух Роб повторял только. – Каша, каша, каша, каша.