– Мама!
– Помнишь про Дьявола, мальчик?
– Он вроде змеем…
– Неееееет, там, где про скрипку.
– Я не помню.
– Там, где его распяли. Пока он висел, все время играла скрипка.
– Иисус? – поразился я.
– Хороший-хороший мальчик. – Ухо чесалось от его шершавого, как пучок волос, голоса.
– Но он был против Дьявола!
– А его все равно распяли. Всегдаааа… всегда распинай тех, кто тебе дорог. Верный способ, если хочешь добиться чего-то стоящего от друга или ребенка.
– Я… не хочу.
Я действительно не хотел никого распинать.
– Залепи уши смолою, – в выкрученную ладонь мне потекла густая жижа, – а после проложи листками из Библии, – бумага зашуршала и полезла за отворот куртки.
– Я не буду, – прохрипел я.
– Тогда он заиграет, и ты пустишься в пляс.
– Я не умею.
– О, у Дьявола все прыгают и скачут.
– Где он? – Я попытался вырвать вторую руку, но рогатка умело вдавила локоть вверх. Маленький уродец надавил всем весом, я слышал жар его дыхания.
– Я его распял. – Скрипка визжала так высоко, что руки мои и ноги и впрямь принялись дергаться, будто я пританцовывал. – Давай-давай, затыкай уши.
Смола была горячей, я взвыл, когда он принялся заталкивать ее в мое ухо. Его подручный все понимал без слов, они подтащили меня к стене, уткнули лицом, мальчишка упер мне в подмышку двурогую палку, а старик колдовал над ухом. То же ждало меня и с другой стороны! Чтобы избежать этого, я стал дергаться и орать, совершенно искренне: «Сааааам! Сам! Сам!» Старик отчего-то сдал взад, ногтями я зацепил неуклюже с его ладони жгучую массу, и рука исчезла. Скрипка надрывалась, но, скорее втыкала иглы под кожу, чем повелевала всерьез. Хрен тебе, Сатана! Себе Библией рваной жопу подтирай!
Я сделал вид, что законопачиваю ухо, а сам незаметно стряхнул смолу и встал на нее ботинком. Музыка стихла.
Оба урода испарились. Сбежали? Или нужда во мне вышла?
Меня бросили у выхода из коридора. Напротив виднелась огромная приоткрытая дверь. У порога стояли свечи, штук пятьдесят, разные, электронные и обычные, косо прилепленные на стену, в банках, лотке с песком, в такие гадят кошки, целый выводок огоньков плавал в тазу. Я видел их тени сквозь пластиковый борт. Нервно освещали они место казни.
Тут меня и переклинило. Будто из головы вывалился предохранитель. «Ты вообще понимаешь, что происходит? – холодно, с такой трезвой сталью в голосе спросил кто-то внутри. Я даже увидел его – другой мальчишка, в руках у него двустволка, а глаза спрятаны за бронелитовым щитком, такие носят Волки Пустыни. – Тебя собираются убить. Или чего похуже. Мочи их первый!»