Короткие гудки. Пару минут я простоял, испепеляя взглядом телефон. Не, ну ясное дело, Игорь дурит сестру. Что еще ему остается? Но хотелось бы знать, что именно он ей наговорил.
За ночь сильно потеплело, к коже липла влажная взвесь, сугробы оплыли и покрылись слюдяной коркой. За углом школы я наткнулся на Васильева – он поспешно очищал одежду от снега, наверняка несся через лес на предельной скорости. В ближайший сугроб воткнуты лыжи, поскольку наутро намечался лыжный марафон между нашим классом и параллельным, в котором учились теперь наши девочки.
– Марафон накрылся, похоже? – сказал я, держась подальше от летевших во все стороны капель.
Васильев поднял на меня настороженный взгляд:
– Не, в лесу нормалек, погоняем. Ты куда вчера подевался?
– Да так, дело одно образовалось, – проговорил я равнодушным голосом, давая понять, что обсуждать тут нечего.
– Дело? Ага. А мы тебя ждали сначала в кафе, потом в лагере. Звонили…
– Телефон разрядился.
Так оно примерно и было, после их сто первого звонка.
– Ты, чел, круто Иолку подставил, – рубанул с плеча мой товарищ. – Она, ясное дело, и виду не подала, но это как-то неправильно…
– Что неправильно?! – взвился я. – Я что, подписывался от Иолы ни на шаг не отходить? Да кто она мне?! Дурдом какой-то, честное слово!
Васильев выпучил глаза, потер уши, словно засомневался в их нормальном функционировании. Открыл рот… и промолчал. Сгреб лыжи и зашагал в сторону школы, я – следом. Когда с шумного проспекта мы уже свернули на аллею, ведущую к школьному зданию, я спросил убитым голосом:
– Слушай, Дим, тебе вообще нравятся девчонки?
– Конечно, – с готовностью отозвался Васильев. – Мне Миленка нравится, Иола…
– Да я не о наших! Обычные девчонки, на улице или там в телике какие-нибудь?
– А, ну, ясное дело, еще как. Я же не этот, как его там… не евнух.
– Значит, получается, ты и влюбиться мог бы в такую, что особенно круто понравится?
– А ты мог бы напиться из этой лужи? – Васильев свирепо топнул ногой по раскисшему сугробу, щедро окропив мне лицо и одежду. По его лицу я усек, что брякнул что-то не то. И пробормотал:
– Ну, нет, не мог.
– Еще как мог бы! Если б загибался от жажды. Обыкновенные люди так и рождаются с этой жаждой внутри себя: найти другого, создать пару. А у нас этой жажды быть не может, на то мы и атланты, ясно? Против природы не попрешь.
Я хотел признаться, что с моей природой что-то не в порядке, но Димка, похоже, был доволен тем, как четко мне все растолковал. Повеселел и заторопился в направлении школьной спортплощадки.
Там собрались почти в полном составе два восьмых класса. Я поразился, обнаружив среди ребят Иолу, – не думал, что она примет участие в марафоне в свой первый же школьный день. И что врать – всячески оттягивал встречу с ней. Но она уже надела лыжные ботинки, а рядом, присев на корточки, Ванька Разин возился с ее креплениями и что-то объяснял, бурно жестикулируя. Я вспомнил, что Иола никогда в жизни не стояла на лыжах: вот и хорошо, нашелся добровольный наставник. Спрятался за чью-то спину и побрел в школьную пристройку за своим снаряжением.