Лодка, хвала первородной воде, оказалась цела, но хищные водоросли почти доползли до неё. Нанги поёжилась, представив, во что они могли превратить её сокровище, если бы добрались. Любовно провела скрюченными пальцами по деревянному боку, украшенному плодами дерева ангер, которые она сперва как следует выдержала в пурпурной краске, а потом в течении всего длинного месяца Семи Ветров сушила, каждый день поворачивая на одно деление сорокадневного круга. Хорошо постаралась, вот плоды и отвечали — даже сейчас, в темноте и сырости — прозрачным и долго не утихающим серебристым звоном.
Огневой камень вспыхнул ярко, вслед за чем замерцал, предупреждая, что скоро крепко уснёт. Пора!
Нанги, превозмогая боль в измученных ногах, вытащила лодку из ритуального домика. Согнувшись в три погибели, долго толкала её по больно жалящей босые ноги гальке, постоянно ожидая, что вот-вот какой-нибудь голодный камень вонзится в её безвкусную сухую плоть, требуя крови. Впрочем, лучше уж пусть её ноги терзает, нежели вгрызётся в днище усыпальницы — на ремонт уже не было ни времени, ни сил, а уходить без лодки никак нельзя, кто знает, куда вынесет.
Однако всё обошлось без потерь, и муки Нанги оказались не напрасны. Когда вторая луна выкатила на середину неба свой ущербный бок, лодка Нанги впервые попробовала вкус первородной воды. Ожила, нежно загудела, полнясь счастливым нетерпением. Нанги ласково погладила её, уговаривая потерпеть ещё немного. Достала спрятанные внутри лодки покрова, встряхнула, придирчиво обнюхала, но ничего подозрительного не уловила. То ли нос давно утратил обоняние, то ли в самом деле повезло, и всеядная плесень не смогла прогрызть в хорошо просоленной ткани ходы для своих ядовитых грибниц. Поблагодарив жизнь за этот неожиданный последний подарок, Нанги выстелила днище выкрашенными в цвет молодой травы покровами. Потом сняла с себя рваную хламиду, которую, по уму, давно следовало бы отправить на помойку, да только вот сменить её было нечем. А сейчас в смене и нужды уже не было. Камни неохотно приняли жертву — понятно, кому охота рванину брать? Однако всё же подослали крабов, и те в мгновение ока растянули рубище на лоскуты, споро поволокли в свои норы, чтобы выстелить гнёзда для будущих детей. Нанги пожелала им вечного благоденствия и, не колеблясь, шагнула в ледяную воду. Охая и приседая, наскоро обмыла сношенное до непотребного вида тело, и только после этого полезла в лодку. Забраться удалось не сразу, но даром, что ли, Нанги с рождения была упряма?
Она наконец-то улеглась, сложила на впалой груди искривлённые руки, похожие на сухие ветки, и, глядя на раскинувшееся от края до края созвездие своего нового рождения, принялась считать падающие метеоры. Мыслилось уже тускло, поэтому она скоро сбилась со счёта и стала просто смотреть, как мгновенные яркие вспышки пишут на лиловом бархате неба имя для её новой жизни. Лодка, беременная ею, шла размеренно, слегка покачивая пузатыми боками.