Поразмыслив чуток, пришла к нерадостной мысли: «А не могла ли эта комната принадлежать когда-то Гордону?»
Стоило так подумать, как толпище мурашек забегало по спине, руки похолодели и меня слегка передернуло. Не то чтобы я боялась приведений, просто ощутила дискомфорт.
Не знаю, сколько прошло времени прежде, чем я вышла из оцепенения и подошла к окну в спальне. Из него открывался чудесный вид на долину. Насладившись красивым пейзажем, открыла платяной шкаф и переоделась в легкое кружевное платье.
Я вздрогнула, когда раздался стук в двери, а звонкий девичий голос попросил разрешения войти. После моего согласия в гостиную вплыла служанка, не раз трещавшая без умолку на кухне, и низко поклонилась. Держать язык за зубами она не умела. Значит, о любом моем шаге будет доложено как Лорене, так и Тибальту. Ее взгляд был прямой и слегка насмешливый. «Из грязи да в князи», – отчетливо читалось на миловидном личике горничной.
– Леди Виктория, я Алиста, – представилась служанка, словно мы впервые виделись. – Мне сходить за вашими вещами?
– Нет.
– Тогда приготовлю для вас ванную, – не дожидаясь моего ответа, она рванула в обозначенную комнату. Немного постояв в раздумьях, я отправилась в свою бывшую каморку за незначительными пожитками, связывающими меня с родным миром.
Когда вернулась, Алиста доложила, что ванная уже готова, и жестом руки пригласила пройти в наполненное паром помещение. Девушка усадила меня на стул и стала на колени, чтобы помочь снять обувь и одежду.
– Спасибо, не надо. Я сама со всем справлюсь.
Горничная не стала перечить, а быстро поднялась и, сделав реверанс, покинула покои. В одиночестве мне дышалось намного легче. Раздевшись, ступила в купель, наполненную теплой водой со взбитой ароматной пеной. Значит, не все у них так плохо, как все это время казалось. На краю ванной стояло приготовленное жидкое мыло с цветочным запахом. Видимо, оно у них служило еще и шампунем. Едва тело окутала приятная нега, зажмурилась от удовольствия. Я ни о чем не думала, просто наслаждалась моментом.
Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем я окунулась с головой и выдавила на ладонь немного мыла. Меня никто не беспокоил, хотя я и озиралась пару раз на плотно закрытую дверь. Тщательно вымывшись, оделась и заплела волосы в тугую косу. Пострадав около получаса от безделья, села дорисовывать портрет Рассела, несмотря на грусть, щемившую сердце после нечаянно подслушанного разговора.
Когда пришла Алиста и передала распоряжение Тибальта пройти в столовую, я не сдвинулась с места, сославшись на плохое самочувствие и отсутствие аппетита, хотя на самом деле голод давал о себе знать. Несомненно, горничная передала хозяину мои слова, и тот распознал в них ложь, но никто не побеспокоил меня ни через час, ни через два.