— Тебя Себ за ними послал, верно? Или он послал тебя за Мирандой?
Мне припомнились слова Миранды: после школы у них нет шансов остаться парой. Но Себ мог рассуждать по-другому.
При упоминании Миранды Гил отшатнулся.
— Я не знаю, хочет ли он ее вернуть, — пробормотал он, избегая даже называть девочку по имени. — Знаю одно: он мне это не поручал.
— Не поручал?
— Нет. Он даже не знает, что я пошел в пещеру.
— Но ты сделал это для него, так?
— Да.
— Почему же…
Гил бросил на меня быстрый гневный взгляд, на его лице причудливо смешались обида и ненависть.
И тут мне все стало ясно.
— Господи! — выдохнул я. — Да ты же в него влюблен!
Гил не отвечал, но мне уже не требовалось ответа.
— Целый год он вытирал об тебя ноги. Ты был его рабом, его псом, пока в школе не появился я.
— Ну да, — сказал он. — Наверное, это вроде того, как заложники западают на тех, кто захватил их в плен. Стокгольмский синдром.
— Господи-и-и! — Я уронил голову, потрепал руками волосы, потом снова поглядел на Гила. — После всего этого гомофобского дерьма, которым ты меня угощал. Ты всегда скрывал, кто ты на самом деле. Ты придумывал мне клички, потому что боялся, что так назовут тебя.
Мне вновь вспомнилась Миранда и троллинг в соцсетях.
— Ты же мог сделать каминг-аут. И тем самым лишить их власти над собой.
— Шутишь, что ли? — отозвался Гил. — В помешанной на спорте школе вроде Осни? Много ли ты знаешь футболистов Премьер-лиги — открытых геев? — Он безнадежно покачал головой. — Ни одного нет. Ты представляешь себе, во что бы это вылилось?
— Да, — сказал я, и красная волна гнева нахлынула вновь. — Да, я вполне могу себе это представить, засранец, потому что именно это ты проделывал со мной — ты и все остальные.
— Извини. Слышишь? Я прошу прощения. Я просто боялся.
У Гила был такой несчастный вид, что я ослабил давление.
— Ладно. Себ знает?
— Разумеется, нет. — И мгновение спустя: — Ты же ему не скажешь, правда?
Я помедлил. Гил устроил мне форменный ад: это он распустил по школе слух, будто я гомик. Я не собирался выдавать его, но темная сторона моей души всего на мгновение, чтобы чуточку его помучить, побудила меня сделать вид, что я непременно так и поступлю. Прямиком поскачу к Себу и разоблачу Гила перед всеми.
Этой недолгой паузы хватило — на третьей секунде молчания Гил вскочил и кинулся бежать. Я погнался за ним, обогнул водопад и следом за Гилом побежал по крутой тропе вдоль озера. В розовом свете начинающегося дня было хорошо видно, куда он спешит. Он мчался к морю — вот он уже на кромке берега. Я бежал изо всех сил, я бежал гораздо быстрее, чем бегал раньше, но до Гила мне было далеко, — если бы сейчас он участвовал в Забеге в Осни, он бы сделался Четвертью. Он влетел в море и продолжал продвигаться вперед, он как будто бежал в воде, постепенно в нее погружаясь.