Крестьяне же после французского нашествия стали поставлять хлеба на треть меньше обычного объёма. Наполовину уменьшилось производство льна, различной кожи, а всяких материй вообще не стало в продаже. Уж совсем простого, солдатского сукна вообще не производилось... Россия, бывшая до нашествия Наполеона великой торговой державой, теперь стала в очередь тех, кто покупает. Всё покупает, даже шерсть и железо, пуговицы и сапоги. Лапти только Россия не покупает... Эк, матушку-Рассею как подкосило, а!
— Извольте меня дотошно выслушать, государь, — начал говорить министр, отведавши чая, заваренного лично супругой императора. — Следует немедля, не дожидаясь полной уборки урожая на землях империи, особым указом ввести подушный денежный налог с крестьян государственных, монастырских и барских. Ровный налог, одинаковый подушный налог с каждого производящего человека... А оброк, душащий сельского человека, отменить. Людям много выгоднее самим платить за себя деньгами, а не товаром и работой на чужих полях.
— Налог, налог... — пропыхтел государь. — Не хватало мне... то есть империи... не хватало только нового Стеньки Разина или Емельки Пугачёва, — отмахнулся от этой идеи Александр Павлович. — Говорите лучше ваш тайный план.
— Потом я свой тайный план озвучу. А пока скажу, что подушного налога избежать никак нельзя. Введя этот налог, мы немедленно можем вывести из оборота всем надоевшие ассигнации и ввести в употребление казначейские билеты. Гарантированные не подписью министра финансов, а государством! Всем имуществом нашего богатейшего государства!
— Я, что ли, стану подписывать те казначейские билеты? — удивился государь. — Так я против. Не стану брать на себя такой неподъёмный труд подписанта. Увольте. Пейте чай и пойдём послушаем итальянского скрипача, коего на неделю пригласила во дворец моя супруга.
— Ваше императорское величество, у нас остаётся не так много времени для благого действия. Если скрипач не подождёт, то империя — упадёт. Рухнет наша империя как раз через неделю. И со скрипачом вам тогда нечем будет рассчитаться!
Александр Павлович встал, заходил по кабинету. Отмахнул «убираться вон» ливрейному слуге от супруги. Супруга звала своего «Алекса» на скрипача... Вспотел государь. А думать — не думалось.
— Ладно, — сказал государь, — войско моё ещё в полевых лагерях, под ружьём двести тысяч обстрелянных солдат, офицеры две тяжёлых войны отломали... Если где почнут бунтовать крестьяне, так мы... им...
покажем, в чём сила государства! Давайте мне проект указа о подушном налоге. Подпишу.