Коварный камень изумруд (Дегтярев) - страница 200

Половой тихо открыл дверь в залу, осторожно поставил на стол серебряный поднос с двумя фаянсовыми чашками, заварной чайник и пиалу с мёдом.

— Рассчитай меня сразу, — велел половому Егоров, — я здесь спать передумал. Мне здесь надоедают, темнят... разные люди. Буди моего компаньона, мы поедем...

Половой умчался к хозяину за расчётной записью.

— «Эх да купец, как тряхнёт серебром: "Нет, так не надо! Другую найдём"!» — пропел Егоров прямо в лицо Ерофея Сирина. — Иди, мужик, иди. Я по осенним дням милостыню не подаю.

Он налил себе чаю, хлебнул взвара китайской травы без мёда, просто так.

— Гора называется Пештака, — сказал Сирин, прикрыв глаза рукой. И перекрестился двоеперстно.

Егоров тотчас отставил чашку с чаем в сторону:

— Врёшь!

Сирин выбрал себе из широкого блюда жирный кусок малосольной красной рыбы, налил малость водки в стакан:

— Тот, кто тебе про ту гору сказал, он тебе название перевёл на наш язык?

— А зачем переводить? Сказано по-русски, только древним языком: Пештака, это «Шахта, куда жертвы отправляют священным ножом».

— Верно говоришь, городской господин.

— Верно-то верно. А у неё другое название есть. Вот его я от тебя и жду, Ерофей.

Ерофей теперь спокойно выпил водки, куснул ломоть нельмы, поднял глаза на Егорова:

— Скиртха Тау. Дождался?

— Правильно. Скиртха Тау. Дождался, спасибо. Только не пойму — зачем ты мне два часа голову морочил?

— А я тебя изучал. Какой ты есть. Изучал — с кем мне на смертное дело идти, на мёртвую гору лезть.

— Как это — на мёртвую гору? Гора завсегда живая же сущность. Даже твоя древлянская религия о том говорит.

— Внутри той горы живут такие существа, коим название у обских народов, у ханти да манси, — «скиртхи». Они людей ловят и едят.

— Сказки это... — очень неуверенным голосом отозвался Егоров.

Ерофей Сирин поднялся из-за стола:

— Давай, готовься. Припасы, оружие, деньги... через три дня, во вторник выступаем.

— А это...

— А своих возчиков отправляй обратно. Домой, на Вятку, с конями и повозками. Здесь, на Урале свой ход требуется. И свои кони, и свои телеги, свои боевые припасы... особого свойства. Всё своё. Подумал малость и добавил:

— И свои люди.

Глава пятьдесят пятая


Лошади встали. Примучились. Обоз Егорова, что шёл на север Уральских гор, состоял из двадцати подвод, их тянули в очередь сорок лошадей. А по глубокому снегу тянуть и лошадям тяжко... Но привычные оказались лошади. Встали сами. Значит, будет только малый передых.

Егоров откинул с себя медвежью полость, вывалился из саней в снег, потоптал ногами. Ноги закололо. Да, дорога на Северный Урал оказалась почти гибельной...