Но я не могла. И мама тоже.
Мой терапевт отчаянно пыталась осуществить прорыв в моей реабилитации. Она хотела, чтобы я представляла себе мальчика своей мечты. Героя. Спасителя. Но я отказывалась. В глубине души и так знала, кто он. Но прошло столько времени. Почти четыре года. Уже давно пора о нем забыть. К тому же он вряд ли снова пришел бы меня спасать. Однажды он это сделал. Выполнил свой долг.
На какое-то время судьба свела нас вместе.
И погладив в последний раз талисман с ангелом-хранителем, я сняла браслет с запястья. Взяла с туалетного столика шкатулку, которую мне подарила бабушка на седьмой день рождения, открыла крышку, положила браслет внутрь и медленно закрыла ее.
Все. Больше ничего в реальном мире не напоминает мне о Уилле.
Но в мире чувств он долго оставался в моих мыслях, приходил ко мне во сне. Тут уже закрыть крышку было гораздо сложнее.
Итан
Сейчас
Я потерял ее. Хотя она была уже близка к оргазму. Я знал, что ей нравится, что она наслаждается, получает удовольствие от моих рук, губ и слов.
– Эй. – Я ложусь рядом с ней и вижу, что слезы текут по щекам. От одной этой картины у меня замирает сердце. Не могу видеть ее боль. Никогда не мог. – Детка, что случилось?
Она открывает свои глубокие голубые глаза, в них стоят слезы.
– Я не знаю, могу ли я это сделать, Итан.
– Что случилось? – Я глажу ее по щеке, большим пальцем вытираю каждую ее слезинку. – Я слишком наседал?
– Нет, – качает она головой. – Это все из-за меня. Из-за моих проблем. Комплексов. Со мной все плохо.
Я прижимаю ее крепче, чтобы она могла прижаться лицом к моей груди. Кажется, мое сердце сейчас разобьется на тысячу осколков.
Что если я не смогу ей помочь? Если она никогда не сможет получать удовольствие от секса? Я не хочу думать, что так будет, но это вполне возможная вероятность.
– С тобой все хорошо, – успокаиваю я, пока мои пальцы пробегают вверх и вниз по ее гладкой шелковистой спине. Она прижалась ко мне всеми обнаженными изгибами своего прекрасного тела, и клянусь, моим членом скоро можно будет забивать гвозди. Но мне нужно держаться. Делать вид, что не так уж и сильно мечтаю о том, чтобы поглубже в нее войти и трахать, пока мы оба не начнем стонать и не кончим, мокрые и задыхающиеся.
– Нет, плохо, – говорит она, укнувшись мне в шею, и я чувствую расходящиеся волны дрожи. – Знаю, что ты меня хочешь. Но не уверена, что могу тебе это дать.
Одним пальцем я провожу линию вдоль ее позвоночника, останавливаясь в опасной близости от ее превосходной задницы.
– Ты этого не хочешь? Не хочешь меня?
Она вся замирает, поднимает голову, и мы встречаемся взглядами: