Я зашел в районное почтовое отделение, где у меня абонентский ящик на имя некоего Уильяма Монро. Такого человека больше нет, я позаботился об этом. Однако прежде, чем окончательно сменить имя, открыл абонентский ящик по старому паспорту. На всякий случай, подумал я тогда. Мне казалось, что это лучший способ дать отцу возможность писать мне, чтобы он не узнал о существовании нового меня. Отец ничего не знает о том, что я сменил имя и где живу.
Об этом я тоже позаботился.
И абонентский ящик пригодился. Вот уже пять лет, с тех пор как я официально сменил имя, он служит мне. Содержать его не так уж дорого, и он полностью себя окупает. Да, иногда я получаю письма из тюрьмы. Еще от разыскивающих меня журналистов. Однажды мне написал издатель, который хотел услышать историю с моей стороны.
Всем им я отказал. Не знаю, как они нашли этот адрес – номер абонентского ящика не находится в общем доступе, но и специально засекречивать я его тоже не стал. Но то, что Итан Уильямс – это и есть Уильям Монро, не знает никто.
Ни одна живая душа.
Примерно раз в месяц я захожу на почту и проверяю свой ящик. Прихожу в обеденный перерыв, когда посетителей почти нет. Проскальзываю к своей дверце, оставаясь незамеченным. От отца я ничего не получал уже больше полугода, даже, пожалуй, год. Черт, не могу даже вспомнить, когда он последний раз писал мне. Так хорошо было ничего о нем не слышать все это время. Его путаные разглагольствования очень утомляют.
Я выгребаю из ящика пачку макулатуры: газеты, объявления, реклама автострахования, но среди всей этой разнородной макулатуры есть-таки одно письмо для меня. Сразу узнаю его нацарапанные от руки каракули.
Сдерживая в себе отвращение, выбрасываю макулатуру в ближайшую же мусорную корзину и бессмысленно смотрю на письмо с издевательским обратным адресом. Затем захлопываю металлическую дверцу ящика, резко выдергиваю ключ и кладу в карман. Опустив голову, тяжело дыша, я выхожу из здания почты.
Пальцы впиваются в письмо, комкают его. Я не хочу это читать, но должен.
Уже в машине, тихонько проклиная свое волнение, разрываю конверт трясущимися руками. Я знаю, почему он написал. Прямо чувствую.
Он посмотрел интервью.
Он видел Кэти.
Вынимаю из конверта белый линованный листок и удивляюсь, что он всего лишь один. Письмо написано мелкими тесными рядами, так что я щурюсь, чтобы его расшифровать:
Дорогой Уилл!
Давно от тебя не было весточки. А не видел я тебя уже не знаю сколько, обидно, что ты не заходишь. Я скучаю. Хотелось бы, чтобы ты навестил меня. Мне совершенно непонятно, почему ты этого не делаешь. Не могу сказать, что мне, брошенному тобой, живется сладко. Здесь довольно одиноко, без семейной поддержки. Так хоть сыну бы улыбнулся, узнал, как у него дела.