— Кто тут?
Паренек стремительно обернулся.
В дверях стоял мужик с вилами в руках.
— Это я, — ответил паренек. — Я — Вашек.
— Черт! — воскликнул изумленный мужик. — Вашек… та-ак. — Он близоруко прищурил глаза. — Поглядеть пришел… вот оно что. Это ты правильно удумал. А я решил, что опять они… загонять в кооператив… вот. Мое добро понадобилось этим оборванцам… Я у ворот велосипед увидал…
Мужик, продолжая говорить, вышел из хлева. Паренек шагал следом.
— С землей, это… уже не управляюсь. Сам видишь, — бормотал мужик, словно бы извиняясь перед мальчишкой. — Волов пришлось продать… вот так-то. Коровы плохо доились… поставки не справлял… Ничего уже не поспеваю. Ян в сорок шестом помер… весной. Мы его в сарае нашли… Это что, твой велосипед?
— Мой, — сказал паренек. И вдруг что-то озарило его, и он переместил партийный значок с внутренней стороны отворота на внешнюю.
— Значит, велосипед купил… так-то… — бормотал мужик. — Ян в сорок шестом помер… весной… Все там будем… Сам уже не управляюсь. Баба моя тоже прихварывает… так. — При свете яркого дня он принялся разглядывать паренька. — Из тебя уже мужик вымахал, — сказал он. — И одежа хорошая… справная. — И вдруг уперся старческими слезящимися глазами в отворот его пиджака. — Ты что… к ним подался?
— Да, — ответил парень.
Мужик застыл на месте, его лицо, заросшее седой щетиной, посинело.
— Ах ты, пащенок, — перемогаясь, просипел он, — пащенок… И после этого ты прешься ко мне в дом?
Он схватил вилы, которые поставил было к дверям хлева, и пошел на парня.
Парень, не торопясь, сдавил ему руку. С минуту они стояли, уставившись друг другу в глаза. У мужика они выражали растерянность, сознание своей немощности, проигрыша. Паренек смотрел и удивлялся, как он мог еще минуту назад, глядя с холма на дом, вспоминать, что когда-то боялся этого выжившего из ума старика с неестественно выпирающим животом.
Мужик бросил вилы. Они зазвенели, стукнувшись о растрескавшиеся от мороза плитки двора. Паренек поднял вилы и незабытым движением всадил в кучу навоза, подняв стаи зеленых мух.
Потом схватил свой велосипед, разбежался и, оттолкнувшись, вскочил в седло.
Он покатил совсем не в ту сторону, где находилась Болденка и его интернат, но этого даже не заметил.
Быть может, он размышлял, как незаметно вернуть директору интерната партийный значок.
Или о том, что зря возвращался сюда.
Не всегда нужно возвращаться в прошлое.