И все равно Ксавьеру не помешало бы немного остыть, войти в его положение. Он ведь бросил все, даже отказался от вечера в компании одногруппников из Гарварда и прилетел за пять тысяч километров из-за океана — и все оттого, что братец вдруг позвал его и сказал, что нуждается в помощи. Именно нуждается, ни больше ни меньше. Мог ли он представить себе хоть когда-нибудь, что услышит эти слова от всегда гордого брата? Помимо этого объяснения Ксавьер не предоставил Рамону никакого другого, а тот и не спрашивал. Разумеется, Ксавьер, будучи генеральным директором, стоял на ступень выше, но вовсе не его статус заставлял Рамона повиноваться. Ксав был его семьей. А что касается семьи, у Рамона был один пунктик, существование которого он не мог оспаривать перед самим собой: он обязан своим родным.
Он улыбнулся — не потому, что был в хорошем настроении, скорее наоборот, возвращение в Испанию отнюдь не способствовало поднятию духа, — а потому, что знал: улыбка раздражает брата.
— В полете мои ноги отекают, — объяснил он. — И твоя секретарша предложила мне сделать массаж ступней, пока ты тут сворачивал встречу.
На лице Ксавьера появилось отвращение.
— Надеюсь, ты шутишь.
— Да, братец. — Рамон улыбнулся еще шире. — Так и есть.
Однако ему вспомнилась веселая болтовня с… Как ее зовут — Лора? Лорда? Ему показалось, что она с радостью сделает ему массаж чего угодно, если ей дать шанс. А об этом стоит подумать — ему ведь и впрямь не помешает отвлечься от мыслей на все время пребывания в Испании. От воспоминаний, что рано или поздно выберутся из подсознания и потребуют своего.
Ксавьер ущипнул себя за переносицу — так раньше делал отец, когда был на пределе терпения. Однако это сходство нельзя было списать на генетическое родство. Ксав был усыновлен родителями Рамона после двух неудачных беременностей матери. А четыре года спустя родился Рамон — чудо для семьи, которой врачи прочили никогда не обрести собственных детей. Так он и остался Даром Небес. Вспомнив это прозвище, Рамон нахмурился. Он ненавидел его! Никакой он не ангел. Достаточно спросить семью Кастано или Мендоса. Они, пожалуй, подкинули бы парочку своих прозвищ… например, Ангел смерти. Или Дьявол во плоти.
Рамон заставил себя вынырнуть из воспоминаний. Вот почему он всячески избегал Испанию: слишком много здесь жило призраков, все напоминало…
— Так зачем я здесь? — требовательно спросил он, чувствуя, что теряет терпение.
— Завтра будет собрание совета директоров.
Рамон нахмурился:
— А я полагал, что следующее собрание по итогам квартала будет через шесть недель.