Он приволок меня обратно в лагерь, снова швырнув поперек седла. Меня слегка подташнивало о мысли какие раны остались на моей спине от его плетки. Я могла упасть в обморок, когда резалась ножом и то слегка, а от понимания что там остались свежие рубцы у меня пекло в горле. Те места горели огнем и я с ужасом думала о том, что нужно будет шевелиться и куда-то идти. В голове пульсировали его последние слова и становилось все страшнее, я ни сколько не сомневалась, что он сдержит свое слово и меня ждет что-то жуткое в лагере. Но я даже представить не могла что именно этот зверь для меня приготовил. Моей фантазии на это не хватало, и я не знаю, что лучше уметь представлять или как я с ума сходить от неизвестности.
Спешившись ибн Кадир стащил меня с лошади и швырнул на колени перед ожидавшими его воинами с Рифатом во главе. Лагеря уже и не было. Костры затушили и присыпали песком, лошади ожидали навьюченные. Люди ибн Кадира были готовы отправиться в путь и …и они ждали лишь нас. Как долго? Я не имела представления.
Едва взглянув на них, вздрогнула. когда прочла в их глазах жажду крови и яростную похоть…они все чего-то с предвкушением ждали. Аднан связал мне руки веревкой за спиной и толкнул меня, а затылок вперед, едва я попыталась встать. Мне вдруг стало страшно, что меня закидают камнями, хотя я не видела поблизости ни одного.
Услышала шепот Рифата:
— Очень долго. Мы с утра готовы к отъезду. Люди голодны и злы на тебя, брат. Мы задержались еще на сутки. Отдай ее им на растерзание и…
— Я не помню, чтоб назначал тебя моим советником. Принеси тавро для лошадей и раскали его на огне.
Я смотрела на столпившихся вокруг меня мужчин и дрожала от страха и от наступившего холода. Адское место днем палит солнце, а ночью может появиться иней на деревьях. Я в преисподней, на самом дне мира. Здесь нет людей только животные, которым плевать на себе подобных, и они выживают за счет друг друга. Меня охватывало панической тоской, словно предчувствием. Больше всего я боялась, что он послушает Рифата и отдаст меня толпе. Лучше смерть. Лучше пытки и мучения, чем быть отданной на расправу десяткам голодных дикарей, которые разорвут меня на части. Я никогда после этого не оправлюсь. Я перережу себе горло если он так поступит со мной. И мне все еще не верилось, что я не в затяжном кошмаре…не верилось, что где-то есть такие варвары, которые могут унижать человека и бросать на колени, тем более женщину. Но этот мир и не был вовсе миром — это какая-то чудовищная изнанка цивилизации. Я закричала ему в лицо по-русски: