Я не знаю, что испытывала в этот момент…но, наверное, все же не облегчение, а еще больший панический ужас. Жалкие зверьки ничто в сравнении с тем, кто все же рыскал по пустыне и искал меня. Я вскочила на ноги и побежала. Это был какой-то непреодолимый порыв на уровне инстинктов. На уровне примитивного желания скрыться, спастись. Но далеко я не пробежала, споткнулась о сухую корягу, растянулась на песке, тут же переворачиваясь на спину и отползая назад от надвигающейся мощной фигуры Аднана ибн Кадира. В полумраке я видела лишь его белую куфию и блестящие белки глаз. Он в два шага преодолел расстояние между нами и схватил меня за волосы, поднимая на ноги и заставляя потянуться за его рукой. Мне казалось он сдерет с меня скальп вот так голыми руками. Бедуин тяжело дышал мне в лицо и не произносил ни слова, смотрел мне в глаза, встряхивая рукой так, что я вся дергалась словно мешок с тряпьем. Его ярость ощущалась на уровне инстинктов, впитывалась с каждым выдохом мне под кожу. Приподняла веки и задохнулась, увидев налитые кровью глаза и искривленное в гримасе злобы лицо. Несколько секунд еще дышал на меня, потом швырнул в песок, так что я упала на четвереньки и прежде чем успела опомниться в воздухе что-то засвистело, а потом обожгло мне спину дикой болью, я поползла уворачиваясь, но свист раздался еще раз и снова боль от которой потемнело в глазах и еще один удар от которого я растянулась на животе и в рот забился песок. Тяжело дыша, захлебываясь стонами от боли и от ожидания еще одного удара я зажмурилась и сгребла в кулаки песок, шепча:
— Не надо…не надо, пожалуйста.
Бедуин поднял меня за шкирку и снова притянул к себе, поднимая мое лицо рукоятью хлыста, которым только что бил меня. А я всхлипывала, не открывая глаз и стараясь не разрыдаться от боли от бессилия, от отчаянного ужаса, чувствуя, как по щекам катятся слезы.
— Побег приравнивается к измене. Ты знаешь, КАК у нас казнят неверных женщин?
— Казни. — прохрипела я, не глядя на него и чувствуя, как жжет от ударов кожу на спине. — лучше смерть, чем быть твоей вещью.
— Зачем так быстро казнить? — зло усмехаясь, словно его задели мои слова и показывая мне свои ровные белые зубы. Жуткое чудовище в облике человека, возомнившее себя богом, — Это слишком скучно. Я уже говорил, что быструю смерть нужно заслужить. Я накажу тебя, Альшита. В этот раз. Накажу так, что ты навсегда запомнишь, что значит сбегать от хозяина.
Притянул к себе поглаживая мою щеку жесткой кожей хлыста.
— Более того — ты не никогда не сможешь этого забыть!